В "Ешь молись люби" есть сцена в Риме, когда Джулию Робертс спрашивают какое у нее"слово", она не может найти ответ и приходит к нему только в конце фильма.
Мне же всегда казалось, что я знаю свое. Ну пусть не слово, но ответ на вопрос "кто я", ведь это по сути одно и то же. По крайней мере, мне никогда не было сложно рассказать о себе.
Сейчас мне 33 года и есть много слов, которые как будто отражают меня — жена, песья мать, ведущая, коучесса, феминистка, — но ни одно из них не помогает мне сформулировать кто я.
Возможно, весь этотебаный навеки затянувшийся кризис заключается в длинной спирали "переходного процесса": сбрасывания с себя и отказа от предыдущих идентичностей, затем постепенного нащупывания новой.
Может быть, мне поэтому все время так сильно страшно — потому что чувствую, что слетает все то, что давало мне иллюзию "понятности", того, как существовать и как определять себя в мире.
Я больше не блогерка, по крайней мере, сейчас точно — нет смысла натягивать сову на глобус. Да, я пишу, но я делюсь только тем, что интересно и важно мне. Думаю об интересах аудитории только, когда публикую рекламы и рекомендации: "вот это, на мой взгляд, может быть полезным, гляньте". Но в целом, я здесь для себя. Это не плохо и не хорошо, просто быть блогером значит вести себя иначе, а я не хочу.
Мне стыдно назвать себя беларуской, но не потому что я стыжусь страны. Мне стыдно как будто апроприировать боль и идентичность беларусов, просто потому что я там выросла до 15 лет. Ведь я уезжала в Израиль, открещиваясь от всего беларуского: чао, скинхеды из школы, учителя, которые спокойно слушают как одноклассники говорят "не спрашивайте жидовку", встречи возле Макдональдса на Кастрычнiцкой, 100 автобус, асцярожна дзверы зачыняюца, мороженое "Каштан" и слово "лахать". С радостью оставляла это все позади и в каждый свой визит чувствовала, что я-то теперь живу в стране 1-ого мира, а не это все.
Когда на носу перспектива переезжать обратно в Минск, я чувствую, что вообще не знаю как это переварить внутри: кто я, если возвращаюсь жить туда, хотя мои гораздо более беларуские друзья горюют по своей родине в Польше? Имею ли я право? Какие у меня ценности, если я это делаю?
Война оторвала меня от моей "славянской" идентичности внутренними конфликтами касательно русского языка, культурного фона моей личности так или иначе сформированного русской культурой — даже не беларусской, а именно русской.
Другая война разорвала мою связь с Израилем — и это вообще до одури болезненный разрыв. Я люблю Израиль, я люблю мои улицы, запах Тель-Авива и тишину Мицпе Рамона, иврит и шаббат на бульваре Нордау.
Но я не могу, не хочу, не могу быть в этой политической безысходности, я устала, я не хочу жить в постоянной войне, я не хочу жить в гражданской войне, я не хочу слышать, что я недостаточно сионистка, потому что не хочу платить налоги, которые идут на это. Свобода и общность, которые я особенно любила, которые давали мне ощущение дома пережевало и выплюнуло, и остались люди по разные стороны тысяч баррикад. И я не чувствую себя больше дома, чувствую себя чужой.
Есть еще много привычных слоев, к которым я больше не могу себя отнести.
Но самое противное то, что я почти уверена — я еще только на пути вниз по этой спирали, на этапе отдирания старого, а до нового еще хрен знает сколько.
А каким одним словом вы бы описали себя?
#этопроисходит
Мне же всегда казалось, что я знаю свое. Ну пусть не слово, но ответ на вопрос "кто я", ведь это по сути одно и то же. По крайней мере, мне никогда не было сложно рассказать о себе.
Сейчас мне 33 года и есть много слов, которые как будто отражают меня — жена, песья мать, ведущая, коучесса, феминистка, — но ни одно из них не помогает мне сформулировать кто я.
Возможно, весь этот
Может быть, мне поэтому все время так сильно страшно — потому что чувствую, что слетает все то, что давало мне иллюзию "понятности", того, как существовать и как определять себя в мире.
Я больше не блогерка, по крайней мере, сейчас точно — нет смысла натягивать сову на глобус. Да, я пишу, но я делюсь только тем, что интересно и важно мне. Думаю об интересах аудитории только, когда публикую рекламы и рекомендации: "вот это, на мой взгляд, может быть полезным, гляньте". Но в целом, я здесь для себя. Это не плохо и не хорошо, просто быть блогером значит вести себя иначе, а я не хочу.
Мне стыдно назвать себя беларуской, но не потому что я стыжусь страны. Мне стыдно как будто апроприировать боль и идентичность беларусов, просто потому что я там выросла до 15 лет. Ведь я уезжала в Израиль, открещиваясь от всего беларуского: чао, скинхеды из школы, учителя, которые спокойно слушают как одноклассники говорят "не спрашивайте жидовку", встречи возле Макдональдса на Кастрычнiцкой, 100 автобус, асцярожна дзверы зачыняюца, мороженое "Каштан" и слово "лахать". С радостью оставляла это все позади и в каждый свой визит чувствовала, что я-то теперь живу в стране 1-ого мира, а не это все.
Когда на носу перспектива переезжать обратно в Минск, я чувствую, что вообще не знаю как это переварить внутри: кто я, если возвращаюсь жить туда, хотя мои гораздо более беларуские друзья горюют по своей родине в Польше? Имею ли я право? Какие у меня ценности, если я это делаю?
Война оторвала меня от моей "славянской" идентичности внутренними конфликтами касательно русского языка, культурного фона моей личности так или иначе сформированного русской культурой — даже не беларусской, а именно русской.
Другая война разорвала мою связь с Израилем — и это вообще до одури болезненный разрыв. Я люблю Израиль, я люблю мои улицы, запах Тель-Авива и тишину Мицпе Рамона, иврит и шаббат на бульваре Нордау.
Но я не могу, не хочу, не могу быть в этой политической безысходности, я устала, я не хочу жить в постоянной войне, я не хочу жить в гражданской войне, я не хочу слышать, что я недостаточно сионистка, потому что не хочу платить налоги, которые идут на это. Свобода и общность, которые я особенно любила, которые давали мне ощущение дома пережевало и выплюнуло, и остались люди по разные стороны тысяч баррикад. И я не чувствую себя больше дома, чувствую себя чужой.
Есть еще много привычных слоев, к которым я больше не могу себя отнести.
Но самое противное то, что я почти уверена — я еще только на пути вниз по этой спирали, на этапе отдирания старого, а до нового еще хрен знает сколько.
А каким одним словом вы бы описали себя?
#этопроисходит