А дальше, ассистентка, вместо того чтобы дать фидбек по нашим навыкам, после сессии выдала: «Клиент на таблетках — это не коучинговый клиент».
Так-то одна эта фраза уже ставит под сомнение и школу, и её преподавателей.

То есть, учиться на коуча на антидепрессантах — это ок, а вот клиентом уже нельзя? Даже не заикаясь про эйблизм (в школе психологических профессий-то), это прямое нарушение принципа партнерства в коучинге.

И даже это я, наверное бы, пропустила. То, что преподаватели на этом курсе не дотягивают, стало понятно уже давно.

Но дальше оказалось, что Психодемия не уважает даже собственные правила.

Не успели мои наушники остыть после той практики в Zoom, как мне прилетает очередное предупреждение. На этот раз — элегантно завуалированное (смотрите скрины).
Когда я спросила "а в чем, собственно, дело", выяснилось, что в Психодемии под конфиденциальностью понимается что-то своё. И основную функцию — защиту информации клиента — она, судя по всему, не выполняет. Как сказала администрация: «Конфиденциальность не отменяет правил школы».🤡🤡🤡🤡 (Хотя это буквально то, что делает конфиденциальность)))

То есть, ассистентка, услышав на сессии мою личную информацию (на сессии, где я была клиентом!), передала её руководству. А те решили, что использовать это против меня — нормально.

Это грубое нарушение этики ICF на нескольких уровнях сразу:
🔹 Нарушена конфиденциальность
🔹 Нарушены границы ролей
🔹 Отсутствует элементарное партнёрство и уважение к клиенту

Ну а дальше понеслось. Они мне предложили в качестве решения "Машиного вопроса":
1. перевод в другую группу (интересно, как это должно было решить проблему качества образования),
2. частичный возврат денег за вычетом 30% «административного сбора» за доступ к презентациям,
3. отчисление без возврата вообще.

Так сказать, у вас есть два стула...

Мне такой расклад не понравился.

Я написала подписчице-юристке, которая откликнулась на мой запрос в канале. На следующий день она провела консультацию и объяснила: можно попробовать договориться на этапе досудебной претензии. Но если я хочу полный возврат — возможно, придётся идти в суд. Такие школы редко отдают деньги добровольно, ведь это создаёт прецедент, и другие студенты могут потребовать то же самое.

Мы обсудили возможные рычаги, и с того момента, как я произнесла секси-фразу «с вами свяжутся мои юристы» (до сих пор вспоминаю этот момент с лёгкой дрожью), мне нельзя было ничего публиковать. Мы не знали, мониторят ли они соцсети, и что может быть использовано против меня.

На досудебную претензию школа ответила в духе «вы не понимаете, это другое», и предложила всё тот же частичный возврат, только убрать 30%. Это при том, что в претензии были перечислены конкретные нарушения закона, Конституции и профессиональных стандартов.

Это было тяжёло. Я переживала, что зря во всё это влезла. Что я уже не та, у меня нет ресурса тянуть этот стресс, и всё закончится ничем: сертификата нет (а без него я не хочу практиковать), деньги потеряны, четыре месяца впустую, и ещё юристу платить.
Я чувствовала себя очень одиноко: у Саши не было ресурса вовлекаться, в блоге об этом писать было нельзя, да и страшно — а вдруг всё провалится?

У меня был еще один козырь — письмо в этическую комиссию ICF. Я ждала, когда юрист даст зелёный свет. Когда стало ясно, что мирно договориться не получится, письмо было отправлено. Школа в копии.

Василиса (юристка) ещё раз подробно объяснила им, какие шаги последуют дальше. 18 апреля пришёл ответ: «Мы готовы на полный возврат».

Если бы это была история с выводами — я бы, возможно, обрадовалась. Но нет. Моя коллега Женя прислала скрин, где руководительница курса в ответ на вопрос про конфиденциальность отвечает так, как будто ничего не случилось.

Никакой рефлексии, никакой ответственности, никакого пересмотра позиции.

И это, пожалуй, главное, что характеризует эту школу:
они учат стандартам, которым сами не соответствуют.