Forwarded from Фемстихи
Ольга Берггольц - "Осень"
Осень, осень! Над Москвою
Журавли, туман и дым.
Златосумрачной листвою
Загораются сады.
И дощечки на бульварах
всем прохожим говорят,
одиночкам или парам:
"Осторожно, листопад!"
О, как сердцу одиноко
в переулочке чужом!
Вечер бродит мимо окон,
вздрагивая под дождем.
Для кого же здесь одна я,
кто мне дорог, кто мне рад?
Почему припоминаю:
"Осторожно, листопад"?
Ничего не нужно было,-
значит, нечего терять:
даже близким, даже милым,
даже другом не назвать.
Почему же мне тоскливо,
что прощаемся навек,
Невеселый, несчастливый,
одинокий человек?
Что усмешки, что небрежность?
Перетерпишь, переждешь...
Нет - всего страшнее нежность
на прощание, как дождь.
Темный ливень, теплый ливень
весь - сверкание и дрожь!
Будь веселым, будь счастливым
на прощание, как дождь.
...Я одна пойду к вокзалу,
провожатым откажу.
Я не все тебе сказала,
но теперь уж не скажу.
Переулок полон ночью,
а дощечки говорят
проходящим одиночкам:
"Осторожно, листопад"...
Осень, осень! Над Москвою
Журавли, туман и дым.
Златосумрачной листвою
Загораются сады.
И дощечки на бульварах
всем прохожим говорят,
одиночкам или парам:
"Осторожно, листопад!"
О, как сердцу одиноко
в переулочке чужом!
Вечер бродит мимо окон,
вздрагивая под дождем.
Для кого же здесь одна я,
кто мне дорог, кто мне рад?
Почему припоминаю:
"Осторожно, листопад"?
Ничего не нужно было,-
значит, нечего терять:
даже близким, даже милым,
даже другом не назвать.
Почему же мне тоскливо,
что прощаемся навек,
Невеселый, несчастливый,
одинокий человек?
Что усмешки, что небрежность?
Перетерпишь, переждешь...
Нет - всего страшнее нежность
на прощание, как дождь.
Темный ливень, теплый ливень
весь - сверкание и дрожь!
Будь веселым, будь счастливым
на прощание, как дождь.
...Я одна пойду к вокзалу,
провожатым откажу.
Я не все тебе сказала,
но теперь уж не скажу.
Переулок полон ночью,
а дощечки говорят
проходящим одиночкам:
"Осторожно, листопад"...
Forwarded from Женская библиотека
Три окна в душевный сумрак,
три огня.
Луч последний в сердце умер.
Спрячь меня.
От надвинувшейся ночи в тишину.
Пусть, что хочет, ночь пророчит –
я усну
между двух ладоней белых зимних рук,
Белоснежкою во гробе. Всё вокруг
будет спать: враги, и дети, и друзья.
И чужие. По зиме нагой скользя,
убегут больные тени скучных бед.
Три окна в холодный сумрак.
Тёплый свет. 🌸Ольга Кортусова http://newlit.ru/~kortusova/4249-2.html#n27
три огня.
Луч последний в сердце умер.
Спрячь меня.
От надвинувшейся ночи в тишину.
Пусть, что хочет, ночь пророчит –
я усну
между двух ладоней белых зимних рук,
Белоснежкою во гробе. Всё вокруг
будет спать: враги, и дети, и друзья.
И чужие. По зиме нагой скользя,
убегут больные тени скучных бед.
Три окна в холодный сумрак.
Тёплый свет. 🌸Ольга Кортусова http://newlit.ru/~kortusova/4249-2.html#n27
Лиза Готфрик (Киев) - Шторм
от берега борт корабля
отталкивается беспечно.
смотрит шторму в глаза,
беде тело несёт навстречу.
всё сильнее и резче ветра.
свернуть паруса догола!
видны обнаженные реи
молний линии небо делят.
мачту клонят удары волны,
кариатиды хлещут плечи.
и волнуя пространство воды
в танце кружатся смерчи.
шторм шумит своё ом ом,
волны стонут наамах шивая
и о том что не будет потом
из песен циклонов узнаем
нет больше слова у Самого
где стихами стихия стихает
штиль шепчет строки у края
и вода как стекло, видно дно.
будто будда будит будду,
ранним утром ранним утром.
http://gotfrik.com/shtorm/
от берега борт корабля
отталкивается беспечно.
смотрит шторму в глаза,
беде тело несёт навстречу.
всё сильнее и резче ветра.
свернуть паруса догола!
видны обнаженные реи
молний линии небо делят.
мачту клонят удары волны,
кариатиды хлещут плечи.
и волнуя пространство воды
в танце кружатся смерчи.
шторм шумит своё ом ом,
волны стонут наамах шивая
и о том что не будет потом
из песен циклонов узнаем
нет больше слова у Самого
где стихами стихия стихает
штиль шепчет строки у края
и вода как стекло, видно дно.
будто будда будит будду,
ранним утром ранним утром.
http://gotfrik.com/shtorm/
Лиза Готфрик || Liza Gotfrik
шторм - Лиза Готфрик || Liza Gotfrik
от берега борт корабля отталкивается беспечно. смотрит шторму в глаза, беде тело несёт навстречу. всё сильнее и резче ветра. свернуть паруса догола! видны обнаженные реи молний линии небо делят. мачту клонят удары волны, кариатиды хлещут плечи. и волнуя пространство…
Непогода
В лесу дремучем дремали тучи,
А город спал, не слыхав и ветра,
Пока, треща, не сломалась ветка
И гром завёлся неспящих мучить.
А в лужах окон трепались шторы,
Вихряли листья из пасти шторма.
И тягостно ощущалось что-то...
Стенанья стужи в стенах бетонных...
А небо чёрно, как нефть во сне,
Все думали: вот и смерть. Но нет.
И не уснуть никому отсель.
И поутру не зовут гостей.
В постелях пыль, с потолка вода,
Квартирам некуда холодать.
И вдруг звонок, будто вой сирен:
"Откройте, май вам принёс сирень!"
Но, глядь в глазок - это смерть-зима,
Не отворяйте, не сметь зевать!
Смешает пепел и снег февраль.
В печах - последние свитера...
stihi.ru
Непогода
В лесу дремучем дремали тучи, А город спал, не слыхав и ветра, Пока, треща, не сломалась ветка И гром завёлся, неспящих мучить. А в лужах окон трепались шторы, Вихряли листья из пасти шторма. И тягостно ощущалось что-то... Стенанья стужи в стенах бетонных...…
Forwarded from двенадцать ложек и моя депрессия
❌ триггер.
Встань у экранов так, чтобы видеть лучше
Тех, кто сидит напротив и ждет эфира.
Десять шагов по лестнице из подполья
Или из шкафа.
Встань как тебе удобней.
И говори — чтобы 'там' захотели слушать.
Ты в этой камере. Голос на старой пленке
Принадлежит тебе, переживет забвенье,
Всё, что ты скажешь, вклинится в чье-то ухо,
Если ты будешь проклят от отвращенья,
Это они 'не смогут' тебя не слушать.
Выгрызи долю внимания преисподней.
Встань и скажи: я желаю, чтоб было лето,
Я не хочу озираться от скрипа снега,
Я не хочу откликаться на чей-то голос,
Тот, подзывающий, зная, что будет дальше.
Встань и скажи: не желаю об этом помнить.
Пусть они слушают до немоты и рвоты
Всё, что копилось здесь как в ведре, и вскоре —
Ты это выплеснешь вслух и начнешь свободно
Двигаться и дышать.
И наступит утро.
Дай прокричаться памяти: это стоит
Чьей-то истерики. Ты свое откричала.
В этом проблема гласности — ведь публичность
Это всегда высказывание наружу,
Это расположение нарратива
Так, чтобы камеры видели, рты молчали,
Память реализовывалась. Так, сплетясь,
Вводится истина в ракурс.
В моем дискурсе
Не существует забвения:
я старалась целых тринадцать лет убежать от боли,
Прятаться и крошиться, не продолжаться.
Здесь — не стихотворение и не просьба.
Я говорю о том, что способна помнить,
Я говорю, что я помню ветер,
Синюю куртку, ошпаренную морозом,
Помню дорогу от школы и до бассейна.
Если идти быстрее, то за пятнадцать — максимум, двадцать минут ты дойдешь до школы.
Правда, я задержалась на два часа,
На возмущение мамы смогла ответить, что засмотрелась на что-то, заговорилась.
Мама, прости, я действительно говорила — вот я открыла рот, подошла к машине,
глупая девочка.
Знаешь, что будет дальше?
(Глупая девочка в шапке и синей куртке,
Ты говоришь сквозь меня вот на этой сцене
Сдерживая досаду, сжимая губы).
Хочется прокричаться спустя все годы,
Годы, в которых «насилие — это — норма» это слова, достойные не мужчины
Даже
Но мужа.
Кто-то стоял в той куртке: черной и кожаной.
Мерзко на вид, наощупь.
Я не способна вам рассказать, насколько, но вы идете со мной — вам ведь тоже видно?
Мама, я не скажу тебе: ты не сможешь.
То, что произошло, безнадежно стыдно.
Мама, мне тоже стыдно перед тобой,
Ты говорила мне не подходить к тем людям,
Что окликают тебя в тишине подъезда,
К тем, кто стоят в двух шагах от детей у школы.
И к человеку, ждущему у бассейна,
Ты подходить мне, конечно, не разрешала.
Мама, я глупая девочка в синей куртке.
Я не умею ждать тебя в холле школы,
Я набираю много еды в столовой,
Зная, что дома суп (он позавчерашний).
Я не люблю супы, не могу готовить,
Не говорю с окружающими нарочно (после зимы ноль-шесть я молчу, сквозь зубы тихо цежу "отстаньте" и погрубее).
Мама, мой лучший друг — мое супер-эго,
Самоконтроль, а с семнадцати — сигареты.
Я так боюсь мужчин, что способна только сдаться и потерпеть, лишь бы отпустили.
Мама, я буду бояться и плакать тоже.
И потому ты этого не услышишь.
Не от меня, не сегодня. И нет, не завтра.
Ты не сидишь перед камерой, потому что
Стекла твоих зрачков разобьются с моими тоже, но я — увы — я слишком давно разбита.
Здесь и сейчас я девочка в синей куртке.
И я прошу разрешения вас покинуть.
'2019.
Встань у экранов так, чтобы видеть лучше
Тех, кто сидит напротив и ждет эфира.
Десять шагов по лестнице из подполья
Или из шкафа.
Встань как тебе удобней.
И говори — чтобы 'там' захотели слушать.
Ты в этой камере. Голос на старой пленке
Принадлежит тебе, переживет забвенье,
Всё, что ты скажешь, вклинится в чье-то ухо,
Если ты будешь проклят от отвращенья,
Это они 'не смогут' тебя не слушать.
Выгрызи долю внимания преисподней.
Встань и скажи: я желаю, чтоб было лето,
Я не хочу озираться от скрипа снега,
Я не хочу откликаться на чей-то голос,
Тот, подзывающий, зная, что будет дальше.
Встань и скажи: не желаю об этом помнить.
Пусть они слушают до немоты и рвоты
Всё, что копилось здесь как в ведре, и вскоре —
Ты это выплеснешь вслух и начнешь свободно
Двигаться и дышать.
И наступит утро.
Дай прокричаться памяти: это стоит
Чьей-то истерики. Ты свое откричала.
В этом проблема гласности — ведь публичность
Это всегда высказывание наружу,
Это расположение нарратива
Так, чтобы камеры видели, рты молчали,
Память реализовывалась. Так, сплетясь,
Вводится истина в ракурс.
В моем дискурсе
Не существует забвения:
я старалась целых тринадцать лет убежать от боли,
Прятаться и крошиться, не продолжаться.
Здесь — не стихотворение и не просьба.
Я говорю о том, что способна помнить,
Я говорю, что я помню ветер,
Синюю куртку, ошпаренную морозом,
Помню дорогу от школы и до бассейна.
Если идти быстрее, то за пятнадцать — максимум, двадцать минут ты дойдешь до школы.
Правда, я задержалась на два часа,
На возмущение мамы смогла ответить, что засмотрелась на что-то, заговорилась.
Мама, прости, я действительно говорила — вот я открыла рот, подошла к машине,
глупая девочка.
Знаешь, что будет дальше?
(Глупая девочка в шапке и синей куртке,
Ты говоришь сквозь меня вот на этой сцене
Сдерживая досаду, сжимая губы).
Хочется прокричаться спустя все годы,
Годы, в которых «насилие — это — норма» это слова, достойные не мужчины
Даже
Но мужа.
Кто-то стоял в той куртке: черной и кожаной.
Мерзко на вид, наощупь.
Я не способна вам рассказать, насколько, но вы идете со мной — вам ведь тоже видно?
Мама, я не скажу тебе: ты не сможешь.
То, что произошло, безнадежно стыдно.
Мама, мне тоже стыдно перед тобой,
Ты говорила мне не подходить к тем людям,
Что окликают тебя в тишине подъезда,
К тем, кто стоят в двух шагах от детей у школы.
И к человеку, ждущему у бассейна,
Ты подходить мне, конечно, не разрешала.
Мама, я глупая девочка в синей куртке.
Я не умею ждать тебя в холле школы,
Я набираю много еды в столовой,
Зная, что дома суп (он позавчерашний).
Я не люблю супы, не могу готовить,
Не говорю с окружающими нарочно (после зимы ноль-шесть я молчу, сквозь зубы тихо цежу "отстаньте" и погрубее).
Мама, мой лучший друг — мое супер-эго,
Самоконтроль, а с семнадцати — сигареты.
Я так боюсь мужчин, что способна только сдаться и потерпеть, лишь бы отпустили.
Мама, я буду бояться и плакать тоже.
И потому ты этого не услышишь.
Не от меня, не сегодня. И нет, не завтра.
Ты не сидишь перед камерой, потому что
Стекла твоих зрачков разобьются с моими тоже, но я — увы — я слишком давно разбита.
Здесь и сейчас я девочка в синей куртке.
И я прошу разрешения вас покинуть.
'2019.
Весса Блюменбаум - "Кукольных дел мастер"
Подружка подружке обмолвилась: «Настя!
Живет на окраине города мастер:
Он делает кукол. Те куклы прекрасны –
Подобных искать в магазине напрасно.
Все ростом с ребенка: блондинки, брюнетки –
На платьях их пышных сияют пайетки,
И сам он красивый, но страшный немножко –
Тайком наблюдала за ним я в окошко».
Хоть пренебрежительно фыркнула Настя,
Ее уж рвало любопытство на части.
Скорее туда! Ведь негоже подружке
Смотреть в одиночку на чудо-игрушки!
Она оказалась на месте лишь в полночь,
И ужас успел ее сердце наполнить.
Однако, не зря она здесь: в самом деле
На полках роскошные куклы сидели.
Их было штук сорок – волшебно красивых,
И глаз оторвать была Настя не в силах,
Когда за спиной прозвучало: «Малютка!
Тебе здесь одной неужели не жутко?»
Подружка подружке обмолвилась: «Настя!
Живет на окраине города мастер:
Он делает кукол. Те куклы прекрасны –
Подобных искать в магазине напрасно.
Все ростом с ребенка: блондинки, брюнетки –
На платьях их пышных сияют пайетки,
И сам он красивый, но страшный немножко –
Тайком наблюдала за ним я в окошко».
Хоть пренебрежительно фыркнула Настя,
Ее уж рвало любопытство на части.
Скорее туда! Ведь негоже подружке
Смотреть в одиночку на чудо-игрушки!
Она оказалась на месте лишь в полночь,
И ужас успел ее сердце наполнить.
Однако, не зря она здесь: в самом деле
На полках роскошные куклы сидели.
Их было штук сорок – волшебно красивых,
И глаз оторвать была Настя не в силах,
Когда за спиной прозвучало: «Малютка!
Тебе здесь одной неужели не жутко?»
www.stihi.ru
Кукольных дел мастер
КУКОЛЬНЫХ ДЕЛ МАСТЕР Подружка подружке обмолвилась: «Настя! Живет на окраине города мастер: Он делает кукол. Те куклы прекрасны – Подобных искать в магазине напрасно. Все ростом с ребенка: блондинки, брюнетки – На платьях их пышных сияют пайетки, И сам он…
Дарья Христовская (Ярославль) - В краю...
В краю, где академик Комаров
Завешивал окно от комаров,
А яблоня в окне стояла лесом,
Где лето продавали на развес,
И наливали с шапкою и без,
И ты гулял, и упивался летом,
Всё повторится много лет спустя.
Июньский полдень не щадит прогресса,
И комары всё те же, и пока
Ещё неодолимы, но, хотя
За яблоней уже не видно леса,
Когда клубнику продают с лотка,
Она ничуть не менее сладка.
Так время истекает из плодов,
А мы ещё бежим его трудов,
Пока комар звенит, собака брешет,
Мошка кусает, академик чешет,
Черешня продаётся по писят,
Непочатые яблоки висят.
https://vk.com/greycurrent
В краю, где академик Комаров
Завешивал окно от комаров,
А яблоня в окне стояла лесом,
Где лето продавали на развес,
И наливали с шапкою и без,
И ты гулял, и упивался летом,
Всё повторится много лет спустя.
Июньский полдень не щадит прогресса,
И комары всё те же, и пока
Ещё неодолимы, но, хотя
За яблоней уже не видно леса,
Когда клубнику продают с лотка,
Она ничуть не менее сладка.
Так время истекает из плодов,
А мы ещё бежим его трудов,
Пока комар звенит, собака брешет,
Мошка кусает, академик чешет,
Черешня продаётся по писят,
Непочатые яблоки висят.
https://vk.com/greycurrent
ВКонтакте
Дарья Христовская // Серая Смородина
Дарья Христовская // Серая Смородина | VK
Forwarded from Серафима Ананасова
я большой красивый торт
отрезай от меня кусище
пережёвывай грязным ртом
эту воистину райскую пищу
слизывай с меня вкусный крем
впаивайся зубами в бисквит
ешь меня - неважно с кем
челюстями раздави куски
я - кондитерская вершина
голубика корица мята
от меня даже откусывал Шива
и забыл про свою шуньяту
ты всю жизнь жевал одни коржи
пирожки мэйд ин Рязань
так что доставай уже свои ножи
и до сердцевины разрезай
отнеси меня на юбилей
свадьбу и корпоратив
тортов нет вокруг меня белей
и меня на всех должно хватить
похвались скорей перед начальством!
покромсай коллегам по работе
..и растащат все меня на части
и сожрут, почавкав, в честь чего-то
я всего лишь торт, я - слеп
не способен видеть острый нож..
..мне так жаль, что я не сохлый хлеб
мне так жаль, что я не твёрдый корж
вот и кончен карнавал - никто
доедать остатки не горазд
я - большой и вкусный торт
сделанный
всего
на раз
отрезай от меня кусище
пережёвывай грязным ртом
эту воистину райскую пищу
слизывай с меня вкусный крем
впаивайся зубами в бисквит
ешь меня - неважно с кем
челюстями раздави куски
я - кондитерская вершина
голубика корица мята
от меня даже откусывал Шива
и забыл про свою шуньяту
ты всю жизнь жевал одни коржи
пирожки мэйд ин Рязань
так что доставай уже свои ножи
и до сердцевины разрезай
отнеси меня на юбилей
свадьбу и корпоратив
тортов нет вокруг меня белей
и меня на всех должно хватить
похвались скорей перед начальством!
покромсай коллегам по работе
..и растащат все меня на части
и сожрут, почавкав, в честь чего-то
я всего лишь торт, я - слеп
не способен видеть острый нож..
..мне так жаль, что я не сохлый хлеб
мне так жаль, что я не твёрдый корж
вот и кончен карнавал - никто
доедать остатки не горазд
я - большой и вкусный торт
сделанный
всего
на раз
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
АНАФЕМА #1.
https://t.me/ananafema
Шоу Серафимы Ананасовой и Лёхи Никонова, где они читают и обсуждают присланные им стихи.
https://t.me/ananafema
Шоу Серафимы Ананасовой и Лёхи Никонова, где они читают и обсуждают присланные им стихи.
The account of the user that owns this channel has been inactive for the last 11 months. If it remains inactive in the next 28 days, that account will self-destruct and this channel may no longer have an owner.
The account of the user that owns this channel has been inactive for the last 11 months. If it remains inactive in the next 19 days, that account will self-destruct and this channel may no longer have an owner.
The account of the user that owns this channel has been inactive for the last 11 months. If it remains inactive in the next 7 days, that account will self-destruct and this channel may no longer have an owner.