ПОНАОБОСОБЛЯТЬ, сов.

Шаг 1. Начитавшись грамоты-ру и прочих источников, отринуть разумное и щедро расставить запятых там, где, предположительно, их всё-таки быть не должно.

Шаг 2. Забить излишне обособленное слово в поисковик по ворду и пытаться скрыть следы преступления. Засомневаться заново!

Шаг 3. Устать от когнитивной нагрузки, оставить служебную записку для корректора: «Простите, я вам тут понаобособляла». Подсветить следы преступлений зелёным маркером.

#будни_редакторши #смешные_странные_хорошие_слова

#неизящная_избыточность #плеоназмы

прихрамывать при ходьбе

Извините, но я придумала тупую шутку и ору с неё:

Морс из брюслики: витамин цэ для вашего кунг-фу

😂

#смешные_странные_хорошие_слова

На фоне пандемии сын с отцом создают зомби-куклу умершей матери и жены, используя частички душ, изъятые у других людей, которые теперь вряд ли смогут вернуться к полноценной жизни.

Несовершеннолетнюю девочку, которая дружила с проституткой, допрашивают в застенках. Ей выносят смертный приговор, но благодаря античеловеческим традициям государства она избегает гибели. И теперь собирает по деревням силы для массовой резни. Сформировав армию, планирует и начинает военный переворот.

Клонированный восьмилетка заслан в лагерь предателей короля, чтобы уничтожить их капитана — самоотречённого наследного принца. А, и кругом жесть, руины, разбомблённые останки мира, торговля оружием и наркотиками.

Чуткий юноша, поэт, убегает из дома, потому что там невыносимо: его мать очень сильно изменилась после затяжной депрессии и больше не может оберегать его от отца-абьюзера, которого ненавидит и боится вся деревня. В своих непростых приключениях он почти утопится, а потом попадёт в рабство.

Воспитанница интерната, которую за плохое поведение чуть не отправили в местечко, по сути являющееся каторгой, знает, как производить ценнейший ныне ресурс — особую энергию. Она меняет её на хлеб, иногда сигареты и проезд в маршрутке. Мир, в котором она живёт, умирает — несмотря на то, что в другом мире она недавно освободила детей из коррекционной колонии.

...Нет, это не новости РБК, это я вольно пересказала вам фабулы нескольких современных российских фэнтези-книг для подростков, с которыми работаю в последнее время.

Ну как их можно не любить, а?

За всей этой прелестью сладкой — сюда: @apricotbooks

#будни_редакторши

А давайте немного поиграем?
(Только чур не подглядывать)

👇

#редакторшьи_тексты

Несколько дней назад, вот тут, я опубликовала пост с вольными пересказами фабул нескольких текстов, с которыми работала и работаю в последнее время.

Моргните дважды, если в какой-то момент чтения вы почувствовали себя некомфортно или, возможно, в вас всколыхнулась какая-то нахмуренная бровь, промелькнуло что-то вроде «хорошо ли», «распустились», «ужас», «запретить», «вот раньше были нормальные книги».

Я понимаю вашу реакцию — о ней-то и хочу сегодня поговорить. Но для начала, чтобы загладить потенциальную вину свою, давайте расскажу об этих же книгах (честно: об этих же!) совершенно иначе, в более привычном ключе, нечто похожее вы сможете прочесть потом в аннотациях к ним. Смотрите:

Мальчишка-подмастерье постигает науку механики и пытается воссоединиться с друзьями, с которыми его разделили судьба и надменный город. Приключения сыплются как из рога изобилия, и долгожданная встреча будет омрачена ой каким непростым выбором — сложнее любой задачки. Он решит её правильно — и так поможет остановить большое зло.

Необычайно одарённая девочка, любящая животных, узнаёт, что у её семьи есть большая тайна. Найти правду будет непросто, но именно она станет ключом к раскрытию новых талантов и воссоединению с родными. Эта повесть — ода любви к людям и миру.

Мир, который предлагает хорошую жизнь в обмен на безукоризненное следование правилам, стабилен и надёжен. В нём есть всё, кроме самой малости, — твоих чувств и твоего имени. Что победит в извечном сражении разума и чувств, личного и долга? Современное прочтение классицистического канона поможет разглядеть надежду даже в самой тьме и неожиданно станет самым гуманистическим высказыванием из возможных сегодня.

Они влекомы разным: она — великой загадкой, он — поиском себя, и каждый из них, она — задиристо и непосредственно-звонко, он — молчаливо и густо, очень одинок. Но в большом лесу они случайно находят друг друга и отправляются в путь сквозь зелень и золото, мох и сладость трав.Так начинается их удивительная сказка и дружба — в, пожалуй, самом необычном сеттинге из тех, что бывают в современных фэнтези.

Мы часто делим всё на чёрное и белое и не замечаем, что исполняем давно заученные навязанные роли. Мистерия, полная юмора, волшебства, превращений, напомнит: даже самые проверенные сказки, были рассказаны кем-то, о чьих мотивах мы уже ничего не вспомним. Может быть, пора рассказать свою собственную? Выскочить не просто за край клеточки, за границы навязанного сюжета, а вообще — прочь с игрового поля будет ай как непросто. Но именно там и тогда начнётся настоящая жизнь — сокровищница, полная неогранённых алмазов.

* * *

Да, это правда одни и те же книги. И вот о чём нам стоит поговорить в самом начале:

1. Любой текст всегда в разы больше любого его описания.

2. Любое описание всегда субъективно и вообще — дело оптики (это я вам продемонстрировала наглядно).

3. Если текст затрагивает «сложную тему», поднимает непростой вопрос, показывает кусочек мрака — это не значит, что он весь — сложный непростой мрак.

4. Любой текст, ориентированный на детей и подростков, готовящийся выйти в официальном издательстве в России 2023 года, с вероятностью 99% будет а) гуманистическим, б) со светлым, воодушевляющим финалом — и не нанесёт читателю моральной травмы.

Почему я так уверенно утверждаю последнее:

потому что есть охранное законодательство, во-первых; а во-вторых, потому что все издатели — капиталисты и стремятся выпускать то, что будет хорошо продаваться. А хорошо будет продаваться то, что «заходит» и попадает в читателя. А дети и подростки всегда хотят стремиться к свету, более того — этого света им очень, очень, очень не хватает. Более того (!) — им важно знать, что другие, похожие на них, тоже преодолевают этот путь — к свету. Каждый из своей точки А. Теперь вы знаете, как писать детские книги в общем.

Но этого мало. Разговор предстоит долгий и скоро продолжится в следующем посте :)

Продолжаем!

Начало 1
Начало 2

Давайте теперь подумаем о том, почему, возможно, первый вариант описаний фабул (хотя он и был маркирован как вольный) мог вас всё-таки хоть на мгновение, но всколыхнуть.

Предположу, что дело может быть как раз-таки в том, что я собрала определённые триггер-ворнинги:

зомби, умершая мать, проститутка, война, резня, переворот, смертный приговор, клон, наркоторговля, разбомблённость, депрессия, абьюз, рабство, попытка утопления, каторга, коррекционная колония, сигареты, смерть мира.

Ну да, и вправду выглядит волнующе (или как моё расписание на четверг — бада-бумс). Это то, что называется «сложными темами» — я не поленюсь и буду брать их до поры в кавычки, а почему поймёте чуть позже. Начинает казаться, что люди, которые вот ПРО ЭТО написали книжку, какие-то чуть-чуть пугающие. Добром такое, конечно, не кончится. Или кончится?..

Давайте вернёмся к пунктам №3 и №4 из блока «О чём нам стоит поговорить в самом начале». Это тут.

Да, любой текст, отвечающий условиям пункта №4, по умолчанию безопасный и подходящий, вот что. За ним стоит команда профессионалов, которые, поверьте уж, прочитали его 100503 раза вдоль и поперёк, тысячу раз вспотели, и, безусловно, осознают всю свою огромную ответственность перед конечным пользователем — и человеческую, и просвещенческую, и юридическую, в конце концов.

Вопрос первый:

почему что-то внутри нас считает, что подростков надо всеми силами оберегать от «сложных тем»?

(И я сразу оговорюсь, что «сложные темы» — это субъективная маркировка, в них не включаются темы, прямо запрещённые законодательством РФ к освещению в текстах, адресованных несовершеннолетним; то, что запрещено, и так не публикуется.)

Установка эта на самом деле зиждется на каких-то существенных данных, может быть, педагогических или психологических исследованиях — или она в нас просто потому, что так принято считать? «Ты ещё маленький», «тебе пока рано», «на вот про фею лучше».

Я сама-то вот поглядела уже на маркетах, как, например, дети хотят взять книжку «про оборотня» (ну там лапа медвежья на обложке, ещё бы), но родитель одёргивает: ты что!

А, собственно говоря, что — что? Почему книжка про оборотня — это плохо?

А если сказать, что эта книжка про самую удивительную дружбу, непростые выборы взрослеющего обалдуя и вообще в ней неплохо так освещается эко-тема?

О, ну тогда да, тогда книжка вмиг становится «полезной», без «сложных тем».

«Полезность» книги для подростка — ещё одна непростая свая, вбитая в наши головы. С какой эпохи остался в нас этот дидактизм? У нас у самих-то как с полезностью контента? Сериальчик до половины второго — достаточно полезно или уже пора по рукам линейкой бить? А бигмак? А устаревшие представления о детском чтении?

Польза, польза. Скрип нахрамленного воротничка отложного под сведённой схоластикой сухой челюстью слышу я в этом слове. Полезен может быть словарь Ожегова или учебник по физике. У художественных книг совершенно другие задачи. О них чуть позже.

Пока задам второй вопрос:

почему тем же подросткам (12–17 лет) можно читать в школьной программе про «сложное», а уже вне школьной — нет?

Если вы сомневаетесь, что в школьной программе есть «сложное», следующий пост будет прям для вас, прям в сердечко.

#редакторшьи_тексты

Итак, про школьную программу. Начало здесь

Сделала для вас небольшой обзор того, что встречается в текстах классики — и это я ещё прицельно не вспоминала, не ковырялась:

• убийства в гражданской жизни («Преступление и наказание», «Муму») и на войне, казни («Кавказский пленник», «Война и мир», «Тарас Бульба», «Капитанская дочка» — в книгах этого пула часто ещё где-то про культуру изнасилования промелькнёт),

• вырождение семейных и общественных ценностей («Идиот», «Шинель», «Господа Головлёвы», «Муму», весь Чехов и Бунин),

• промискуитет, сексизм, объективация и депривация женщин (это вообще любая книга),

• сумасшествие вследствие неблагополучия («Портрет» Гоголя, много у Достоевского, «Палата №6» опять-таки),

• выученная беспомощность как благо и тревожность как норма («Алые паруса», «Обломов», «Вишнёвый сад», «Человек в футляре»),

• квазиромантика ГОП и АУЕ («Уроки французского», «На дне» Горького, много у Солженицына по понятным причинам),

• главенство идиотов и недотыкомок (тут любое из Булгакова и, пожалуй, «Тихий Дон»),

• затяжная депрессия и серьёзные зависимости («Доктор Живаго» Пастернака, «Записки юного врача» Булгакова, «Ионыч» Чехова),

• отсутствие базовой безопасности, жизнь вне закона и убийство гражданских лиц (да хотя бы «Двенадцать» Блока, но вообще — всё того периода),

• тотальная нищета как важный элемент культуры («Кому на Руси жить хорошо»),

• буллинг («Чучело»),

• растление и манипуляции («Евгений Онегин»),

• и даже суицид с описанным способом, что сегодня вообще-то прямо запрещено Роскомнадзором. Это я про «Анну Каренину», к примеру. Ну или про биографии Есенина и Маяковского — там-то точно не стесняются в описаниях. Ещё и про алкоголизм и полиаморию добавят!

Если для вас жанр антиутопии тоже является маркером неподходящести, спросите в Минобре, что в школьной программе по литературе делают «Мы» Замятина и «Котлован» Платонова как минимум. Хотя я бы и «Собачье сердце» к антиутопиям отнесла.

Более того, во всех этих книгах ходят и говорят какие-то взрослые дядьки и тётьки, которые ездят на лошадях по поместьям, с которыми вообще есть очень-очень мало поводов себя соотносить: они непонятно как одеты, у них совершенно иная культура, общество тоже вообще другое, они говорят на эпохально ином языке, это как учебник истории, блин, только без дат. Зато с суицидом и смертями!

А знаете, что самое упоротое во всех этих книгах?

Там нет главных героев-подростков, которые ведут себя как подростки, а не гоняются за 18-летними мужиками и не готовятся к замужествам. Тоже так себе, конечно, ролевая модель.

Оставим за скобками, что всё это фактически невыносимо читать сегодня, когда ты нормальный ребёнок или если в тебе уже не созрел профильный историко-филологический интерес ко всякой мертвечине. Это правда полезные книги?

Если да, то чем?

Пока вы думаете, готовлю следующий пост с ответами.

#редакторшьи_тексты

А вот и ответы на вопрос, заданный в конце этой части (но не только на него).

Если вы скажете что-то вроде: ну, они знакомят с нашей культурой — ок, давайте их вынесем к истории куда-то, там тоже знакомят. И почему тогда так мало внимания уделяется современной литературе — части той реальной культуры, в которой вообще-то подростку предполагается жить?

Если вы скажете: ну это классика, классику надо знать, я отвечу: классика — это субъективная выборка, почти как мои вольные описания. Классика — это любой текст, остающийся актуальным вне времени. Правда ли тексты, например, Горького актуальны сегодня? И нет ли чего поактуальнее в закромах родины? И вопрос для честного ответа: мы сами-то как хорошо знаем и помним классику, перечитываем, быть может? Как она конкретно улучшает качество нашей жизни?

Если вы скажете: они прививают любовь к языку, показывают лучшие его образцы, я отвечу: язык давно изменился; в тех текстах много ошибок по сравнению с современной орфографией; сегодня так не пишут — подобные тексты признали бы нежизнеспособными, потому что их не выберет потребитель. Современная детская литература вся написана удивительно талантливыми мастерами, которым настолько подчиняется язык, настолько становится лепок в их руках, что именно в их тексты и стоило бы заглянуть, чтобы влюбиться в слова. Более того, со многими этими писателями реально можно встретиться: на вебинарах или вживую, на презентациях.

На самом деле есть только одна причина, по которой все эти книги по-прежнему висят в списке обязательного чтения.

Наши педагоги, методисты и чиновники от образования не хотят думать. Им лень, они устали. Чтобы составить новую программу, вы представляете, сколько движений и компетенций надо задействовать? Это ж отобрать, это ж прочитать, это ж все учебники переписывать! А где взять стольких специалистов? А нигде. У нас чуть-чуть наука развалилась, пока мы тут чаи гоняли.

Поэтому им тоже кажется, как и всем нам, что лучшее враг хорошего и что «наши матери и отцы так учились, мы так учились — и ничего…» И ничего! Если бы «ничего»! Вреда вот очень много: потерянная навсегда любовь к чтению, например.

Идея, что детей и подростков нужно кормить рафинированной, глубокой очистки литературой, — миф, заблуждение, шоры, динамический стереотип, непроревизированное представление. Этот подход не соблюдается даже школой, о чём вы вообще.

Я говорю так потому, что исхожу из преображающего потенциала любого произведения искусства, реализовать который является самоцелью творчества.

Смотрите, как это работает: суперуникальный автор пишет суперуникальный текст, который читает суперуникальный читатель. От точки выхода (голова автора) до точки входа (мозг читателя) — несколько мощнейших преобразовательных призм, включая личный опыт, особенности восприятия, общекультурный контекст, событийный контекст.

И все эти преобразовательный призмы накрыты ещё одной огромной суперлинзой — множественной интерпретируемостью художественного произведения.

То есть текст, как бы нам — и читателям, и авторам — ни хотелось, не морзянка: на входе, на приёмном передатчике будет ВООБЩЕ не то же самое, что посылалось изначально по проводам.

И это кайф. Эта огромная неточность и нечёткость сигнала (вслушайся в белый шум) и даёт когнитивное и философское пространство, в котором происходит преображение — рациональное, эмоциональное, большое и маленькое. Смоделированное сочувственное проживание опыта, описанного в тексте. Это что-то типа тренажёра, как в «Матрице». Конечно, «теперь я знаю кунг-фу» не случится, но текст запускает рефлексию, познавательный поиск, даёт примеры, на которые можно опереться в собственных исследованиях себя и жизни.

Почему это важно особенно для подростковой литературы, попробую объяснить ниже.

#редакторшьи_тексты

Итак, преображение художественным текстом — это смоделированное сочувственное проживание опыта, описанного в тексте.

И вот чтобы это проживание было на самом деле со-чувственным, читатель должен понимать, что книга говорит реально с ним. Поэтому текст, которые мы пытаемся подсунуть подростку, должен быть значим для него, то есть в тексте должны решаться те же задачи и проблемы, которые сейчас подросток решает для себя в своей жизни, — а это (ну так по возрасту положено) прежде всего

• поиск своего «я»
• бытие в отношениях — детско-родительских, дружеских, первых робко-романтических
• моральный выбор
• выстраивание границ
• самопрезентация внутри группы

Ну и задачи поглубже:

• где и как искать силы и опоры, чтобы оставаться на свету, когда порой так и манит соскользнуть в темноту, заглянуть в тень, стать тенью;

• как понять
а) какой ты на самом деле,
б) что ты на самом деле странный —

• и как теперь всамделишность эту принять, а не опускать глаза, проходя мимо зеркала, а не маскировать ото всех, становясь угодным и удобным.

При этом в тексте должны быть сложные выборы, разнообразная палитра ситуаций, портретов и конфликтов, чтобы читатель смог сассоциировать себя с кем-то из персонажей. Это связка здесь важна сразу по нескольким причинам. Во-первых, не будь этого, чтение останется просто изучением кем-то сложенной последовательности букв, неплохим развлечением, во время которого тебе показывают мутноватые картинки в голове. А во-вторых, через разнообразие персонажей, фабул и обстоятельств текст знакомит подростка с разными моделями поведения и нормализует разность и отличие. Так через художественный нарратив происходит достоверная репрезентация жизни и даже немножко психотерапия.

Поэтому, кстати, сейчас такой бум одиноких героев, или странных героев, или отличающихся героев — долгое время они были в шкафу или на вторых ролях, но заниматься творчеством сегодня может всё больше и больше разных людей с разным опытом, и поэтому среди авторов появляются те, кто знает, что такое — быть другим, и рассказывают об этом — и это откликается у многих, многих.

Потому что мы все — другие.

Даже когда уже не подростки. Ранний опыт изгойничества всё же лучше проживать через книгу — или, если уже не повезло, с книгой. Книга должна быть подростку добрым другом, а не воспитателем, назидателем, вручателем (распишитесь) конъюнктурно-маршмеллоуной пользы.

Плюс не забудьте регистр, на котором все эти жизненные темы и вопросы переживаются внутри взрослеющего ребёнка: он такой, как хэви-металл запил на электрогитаре, ну вот когда аж завизжало что-то и кажется, что тебе в ухо вставили ржавый смычок и елозят, елозят. Плюс не забудьте, как чутко подростки чувствуют, когда им лгут, или недоговаривают, или пытаются упростить.

Вот если текст, который читает подросток, не будет всем собой отвечать на сложнейший этот запрос (задача + репрезентация + регистр + честность), то текст пойдёт мимо.

Итак, вопросы (да, снова, ну такой формат).

Даёт ли рафинированный мир все эти возможности?
Заложен ли в него зазор для катарсиса, для мощной, переламывающей всё кульминации?

И возможно ли ответить на этот запрос, не прибегая к сложным темам?

Ответ очевиден, как мне кажется.

#редакторшьи_тексты

Поэтому-то я призываю перестать бояться современных книг для подростков и сложных тем как таковых. Да, они другие. Да, такого вы в своём детстве не читали — и это нормально, потому что вообще-то времени прошло нехило-так, и всё летит вперёд. Интернет и свободный рынок, ориентированный на реальный выбор потребителей, ежедневно дарит нам новых и новых авторов, которые имеют свободу нишеваться, как им вздумается, быть собой и говорить о самом-самом важном, и пречестно.

Такого вы в своём детстве не читали, потому что такое тогда ещё не росло — почвы не было. Но сейчас-то, сейчас-то! Просто хватай грабилку и беги в поле ярких обложек — жевать, познавать, шуршать страницами, ахать.

Бояться нового — не ново (тавтологично каламбурю). Остерегаться неизвестного — тоже. Это всё предохранители эволюции, щедро навешанные в щиток нашего мозга. Только мы-то с вами больше эволюции и всё-таки хотим овладеть актуальными сегодня навыками гибкости, самообучения, открытости.

Не всё сразу. Но можно начать понемногу и потренировать свою открытость, открывая новые книги.

Уверена, вас ждёт прекрасное.

#редакторшьи_тексты

Если вы думаете, что я закончила, то не совсем 😜

Сейчас работаю над второй частью этого эпохально-монументального труда, в которой расскажу, что нужно учитывать, чтобы выбрать своему ребёнку книгу, которая ему понравится с большой долей вероятности.

Его тоже буду выкладывать кусочками, а потом соберу всё в общую статью и расшарю.

Если вдруг прочитали всё, делитесь своими мыслями — мне они очень важны и интересны!

#редакторшьи_тексты

Постоянно забываю репостнуть сюда красоту из своего ЧеловекаТекста: собрали в единый списочек все авторские разработки и прибамбасы, на которых строится учебный план Мастерской. Обожаю их!

#humantext_backstage

🧐 И что там, за другой дверью?

Итак, отказавшись признавать идеи ЧеловекаТекста инновационными (см. предыдущий пост), Дарья сказала, что «просто догадалась открыть другую дверь». Давайте заглянем уже туда, наконец, и пересчитаем всех по головам.

Рассказываем про авторские разработки Дарьи Анацко — подробнее, чем когда бы то ни было вне Мастерской.

Они лежат в разных плоскостях подхода ЧеловекаТекста, ведь с точки зрения устройства проект — междисциплинарный.

Филология

🥑 Рецепт хорошего текста
Возможно, единственный в мире объективный способ заключить, хороший перед тобой текст или нет — без интерпретаций, вкусовщины, поправки на образование и опыт воспринимающего. Идеальный текст, как понятно из названия, рецептом хорошего текста не описывается. А почему? Ответ есть.

🫧 Избыточность текста, изящная и неизящная
И в какое положение перевести эти рычаги, чтобы текст как полетел, как запрыгал! Теория исходит из общепризнанных требований, которые выдвигаются к книжной письменной речи: точности и выразительности.

🪿 УМСХОВ
Универсальный метод создания художественного образа (выразительности) поможет без знания литературоведения подчинить себе метафоры, находить их самостоятельно и не сомневаться в их уникальности.

🥋 Компоненты авторского стиля
По пунктам: из чего состоит, как найти, осознать и что делать, чтобы повысить его уникальность до максимума.

🧩 Структурный подход
Он-то существует давно, с Лотмана, а вот использовать его не для анализа, а для создания текста, кажется, никто доселе не додумался.

👹 Портрет – конфликт – композиция
Неочевидным взаимосвязям внутри этой триады посвящены единственные практические занятия Мастерской.

Механика и инструменты писательства

🍔 Продуктивная стратегия ведения писательского блога
И что он вообще такое, и зачем, и можно ли как-то сделать так, чтобы не страдать в процессе (спойлер: можно).

💾 Писательская система
Из чего состоит и как настроить её при помощи утилит и архива, да так, чтобы обеспечить постоянную циркуляцию текстов от идеи или образа до удобного хранения — БЕЗ ПОТЕРЬ.

🧬 Переосмысление писательства
как системы, в которой всё работает на рычагах и в пространстве когнитивных процессов. Основной, кстати, способ борьбы с сакрализацией! (О ней ниже.)

🩰 Идеальный объёмо-ритм типов речи
Нужен для того, чтобы своим текстом объять буквально весь мир и так пересечься с максимальным числом возможных читателей.
Бонус: способ спокойно работать в каждом типе речи, даже если кажется, что это не твоё (типа: ой, описания — это фу).

Философия / велнесс

🐛 Творчество — творческий процесс — творческое пространство — творческий человек
Переопределение и перенаполнение ключевых понятий. Кажется: малость. Но меняет многое.

🗝 Обязательные условия запуска творческого процесса
Их всего три, они вшиваются как регулярные задачи в жизнь. Даже если одно из них то и дело заваливается, можно утромбоваться в writer’s block или ЗЦДиП. ЗЦДиП — это…

🪓 Замкнутый цикл давления и противодействия
Вторая основная причина нашего «не-пишется» и дискомфорта от пребывания в писательстве. На втором потоке Илья П. — человек с нужным для этого заявления образованием — подтвердил, что устройство и логика ЗЦДиПа соответствуют физическим законам Вселенной (или как-то так, физиков иногда непросто понять).

🚷 Креатофобия
Причины и последствия системной дискриминации творческих людей — и почему не стоит сомневаться в её существовании.

❤‍🔥 Сакрализация
Не авторский термин, но авторское приложение термина к существу нашего отношения к литературе, писательству, творчеству. Первая основная причина «не-пишется» и дискомфорта от пребывания в писательстве.

☣️ Антиэффект Паустовского
Чернозём для роста сакрализации. Завозится в голову грузовичками начиная с детского сада. Или фурами, если не повезло учиться на филфаке.

🍪 Дивергентность
Тоже не новое слово. Зато её, дивергентности, утверждение как системы мышления, максимально подходящей для простого регулярного творчества — вероятно, довольно ново.

Это самое основное. Там в разы больше, но вы не запутаетесь, потому что всё уложено как надо, есть добрые письма и отдельная комната с понятиями, знаниями, инструментами, напоминаниями.

Методика, подход, иллюстрации, аналогии, образы и даже герои, а также педагогический дизайн, организация бережного пространства, юмор и забота — все эти элементы большого и доброго (как медведь-улыбаша) труда Дарьи позволяет быть ЧеловекуТексту таким —

как радостный крик в сосновом лесу после дождя:

— Эге-гей, тут ёж под кустом!

Радостная находка, которая помнится часто всю жизнь.