НОВОМУ СТРОЮ — НОВЫЙ МУЗЕЙ!
После победы Октябрьской революции в стране начался активный процесс реформы культурного пространства, в который входила в том числе организация новых музеев. Наркомат просвещения во главе с Луначарским взялся за решение этого важного вопроса. Напомним — ещё идёт Гражданская война.
Каким должен быть новый музей в стране победившего пролетариата? Каковы принципы его комплектования, экспозиции, просветительские задачи, в чём состоит новая функция музея в современной жизни граждан? Было очевидно, что представители академического искусства не могут претендовать на ведущие позиции в новой системе координат. Их искусство представляет собой, скорее, традицию буржуазную, не подходящую для строительства пролетарской культуры. В то же время стремление «левых» художников к полному обновлению искусства и жизни совпало с революционной атмосферой, провозглашавшей ломку старого мира и приближение всеобщего пролетарского счастья. «Футурист» значило революционер и новатор одновременно. Луначарский открыто выразил поддержку современным художникам, творчество которых созвучно новым задачам страны, провозглашая при этом, что ни одно из современных течений «ни государственная власть, ни профессиональный союз не должны считать государственным, оказывая в то же время всяческое содействие новым исканиям».
В этой демократической обстановке представители «левого» фланга получили абсолютный карт-бланш на участие в строительстве новой культурной политики, где первой задачей видели создание музея современного искусства, отражающего самые передовые его течения и направления.
Музей был призван не просто собрать и показать коллекцию современного искусства, но работать как научная лаборатория в духе времени. Новые принципы показа произведений требовали отдельных пояснений: как развивалась живописная культура в разных условиях и в разные периоды, в какой последовательности появлялись технологии и методы, как их изобретение соотносится с другими сторонами жизни. К тому же такой вектор давал широким массам правильный взгляд на искусство как на результат труда художника, так же необходимого обществу, как и всякий другой созидательный труд. Предполагалось, что научная база, созданная на основе материала Музея живописной культуры, даст молодёжи возможность осваивать новые методы, новые технологии творчества. В 1920 году В. В. Кандинский предлагал создать при музее Отделение экспериментальной техники живописи, но долгое время все идеи оставались лишь в теории.
В 1922 году в руководство музея пришли молодые художники-проекционисты, известные как группа «Метод», во главе со своим лидером Соломоном Никритиным: Сергей Лучишкин, Климент Редько, Александр Тышлер, Михаил Плаксин, Александр Тряскин. Боготворившие науку и технический прогресс, они считали, что наступило время и для научного искусствознания.
Отдельно отмечаем появление Библиотеки-читальни, которую начали обустраивать с 1922 года, в Музее живописной культуры. В собрание вошли художественные альбомы и книги по истории мирового искусства, новейшие российские и зарубежные журналы, которые специально выписывались для Музея живописной культуры. Посетители, ознакомившись с тенденциями современной живописи, могли расширить кругозор и подкрепить визуальную информацию чтением самых актуальных изданий по искусству. Для работников Музея библиотека служила подспорьем в экскурсионной и научно- аналитической работе.

Символично, что год закрытия Музея живописной культуры стал началом совсем другой эпохи в истории русского авангарда. Многие работы из Списка №1 после передачи в Государственную Третьяковскую галерею в 1929—1930 годах еще были включены в экспозицию отдела новейших течений. Но в конце 1930-го состоялся Музейный съезд, после которого художественную концепцию экспозиции заменила «марксистская диалектика», и в 1931—1932 годах некоторые произведения из коллекции Музея живописной культуры стали участниками «Опытной комплексной марксистской экспозиции». Из передового пролетарского искусства они превратились в «буржуазное искусство в тупике формализма и самоотрицания». Но и в этом качестве их пребывание в стенах галереи длилось совсем недолго. Экспозиция подверглась критике партийной комиссии, и уже в январе 1933-го года в Галерею было направлено официальное письмо из коллегии Наркомпроса о срочной перевеске работ. Ещё некоторое время произведения авангарда можно было увидеть в открытом запаснике отдела советской живописи, но в июне 1936 года в газете Правда появилась красноречивая статья председателя Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР П. М. Керженцева «О Третьяковской галерее», где автор негодовал, что ещё недавно «подобные штукарские, уродливые произведения старательно развешивались по стенам как образцы какой-то „живописи“, каких-то якобы исканий, течений, в то время как в запаснике обретались полотна Левитана и Шишкина». С выходом этой и других похожих статей начинается политическая компания против «формализма» в искусстве. С 1936 года все подобные работы были отправлены в запасники музеев.
«Замечательно то обстоятельство, что какая-то злая воля стремится стереть всё то ценное и культурное, что мы сделали в области искусства за эти годы, всякими способами».
Из письма Д. П. Штеренберга А. В. Луначарскому. 1928 год.

От нас:
Кажется, что интеллигенция и тут проявляла себя с реакционной стороны. Чётко видна грызня, склоки, желание присосаться к кормушке и выдавить конкурентов. Как итог: борьба авангарда и соцреализма нанесла серьёзный ущерб советскому искусству в целом. Не последнюю вредительскую роль тут сыграл и Хрущёв, но это уже совсем другая песня. Не напоминает ли это нам историю Королёва и развития ракетостроения в Советах? Классовая борьба велась во всех сферах жизни и на всех участках строительства первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян. Выбор в пользу соцреализма был сделан отчасти по причине его доступности для народных масс и подходящей форме донесения идей. Авангард же как искусство был достоянием немногочисленной группы интеллигенции. Искусство неотделимо от политики, как и любая сфера жизни общества.

После ХХ съезда КПСС в жизни Мокроусова наступили чёрные дни. Объявились разные «жертвы сталинского культа личности», принявшиеся травить ветерана трёх войн. «Сталинист! Палач! Преступник!» – визжали говнюки и строчили доносы, требуя наказания героя.
https://poltora-bobra.livejournal.com/27882.html

Для соответствующего истине исследования национального вопроса Ученик, Учитель и Вождь, единый в трёх лицах, должен был провести ритуал, посвященный ментальному и физическому погружению в культуру народов, объединенных одним Путём. На фото запечатлена подготовка ритуала «Восток».
#Сталин #ritual

«Ещё сложнее обстоит дело в литературе. Там реалистические тенденции встречаются со стилизирующими тенденциями в творчестве одного писателя. В какой-то своей части творчество Шекспира реалистично, и мы можем говорить о реализме Шекспира. Энгельс в письме к Лассалю от 18 мая 1859 г. предлагает „за идеальным не забывать реалистичного, за Шиллером — Шекспира“. Шекспир — реалист в широком смысле этого слова. И вместе с тем в нём есть признаки принадлежности к маньеризму, к эвфуизму как к литературному направлению. Многие из его комедий отнюдь не реалистичны».
Ждём вас завтра на презентации нового выпуска литературного журнала «Мёртвый Шекспир». Ссылка в описании канала.