И Apollonia наконец. Очень сложно писать о том, что нравится, слишком много мыслей бегает в голове, крича «Я! Я! Я!».
Серджио Момо мне кажется таким практичным и довольно жестким, судя по взгляду и по разговору — у него больше сотни ароматов, в которых почерк автора не прослеживается вообще никак. Ну как бы в одном Xerjoff 9 отдельных коллекций, а еще есть Casamorati и Kemi, и они не маленькие, а полноценные отдельные марки. В реальной жизни он без лирики такой, суховатый и резковатый. Есть некоторый диссонанс сразу, мы же о высоком вроде говорим, а тут такое. От такого человека меньше всего ждешь чего-то в прямом смысле идейного.
Луну в парфюмерии юзали сотни раз, и это всегда ароматы, построенные по одной и той же схеме: что-то темное в базе (типа ночь — дерево, смолы, дым), что-то ультимативно светлое в «голове» - белые цветы обычно, у некоторых есть еще и легенда о том, что они по ночам пахнут сильнее, чем днем, как у жасмина. Цитрусы сюда ложатся плохо, они слишком бодрые для лунной поэтики (на этом погорел Penhaligon's Luna, в который еще и елок насыпали от души, а они такие очень земные). То есть, структурно парфюмеру нужно сделать духи с усеченной верхушкой пирамиды, и при этом не растерять полноценного раскрытия. В гуталевской Nuit Etoilee гомеопатическую дозу цитрусов подвязывали мятой, получилось интересно, он правда не про луну, а про звездный свет, но концепт-то примерно похожий. За это уважуха и «Лунному свету» Космогонии, потому что здесь вообще обошлись без цитрусовых и вытянули верхушку отлично.
Apollonia сделана вообще по-другому. Здесь три больших блока, которые в процессе разбиваются на маленькие кирпичики, которые каждую минуту собираются чуть по-иному и создают эту нужную игру нюансов. Ирис — тот, который морковный, корешковый, жирный и темный. Белые цветы неопознаваемого вида в большом количестве, которые здесь как раз работают кирпичиками и двигают эту историю в разные стороны. Мускусы нескольких видов, древесные-фруктовые-пудровые. Вроде бы, очень простая конструкция, но когда ты соединяешь эти штуки в одну композицию, начинается чистая магия. Когда ночью купаешься в море в лунной дорожке, возникает странная иллюзия, как будто вода становится более густой и не водой вовсе — вот это удивительное, когда ты поднимаешь руку, а в этом свете вода начинает блестеть таким ртутным, холодным отблеском, как будто ты натурально сверхчеловек и на тебе нано-слой металла. И вроде головой понимаешь (ну, если понимаешь, конечно, — я-то в лунную дорожку часто падала в определенном, гм, состоянии), что это отраженный свет так играет с восприятием, но это такое клевое ощущение. Вот здесь все примерно так же: вроде бы, ничего незнакомого в ирисе, цветах и мускусе нет, но все вместе вот в этой сборке рождает в голове какую-то совсем непривычную картину мира, прекрасную иллюзию холодного света, который превращает воду в серебро.
В общем, это тот редкий случай, когда даже внутренняя жаба как бы говорит: Маша, просто возьми себе еще один проект, ну что там эти 20 с чем-то тысяч. #промускусы
Серджио Момо мне кажется таким практичным и довольно жестким, судя по взгляду и по разговору — у него больше сотни ароматов, в которых почерк автора не прослеживается вообще никак. Ну как бы в одном Xerjoff 9 отдельных коллекций, а еще есть Casamorati и Kemi, и они не маленькие, а полноценные отдельные марки. В реальной жизни он без лирики такой, суховатый и резковатый. Есть некоторый диссонанс сразу, мы же о высоком вроде говорим, а тут такое. От такого человека меньше всего ждешь чего-то в прямом смысле идейного.
Луну в парфюмерии юзали сотни раз, и это всегда ароматы, построенные по одной и той же схеме: что-то темное в базе (типа ночь — дерево, смолы, дым), что-то ультимативно светлое в «голове» - белые цветы обычно, у некоторых есть еще и легенда о том, что они по ночам пахнут сильнее, чем днем, как у жасмина. Цитрусы сюда ложатся плохо, они слишком бодрые для лунной поэтики (на этом погорел Penhaligon's Luna, в который еще и елок насыпали от души, а они такие очень земные). То есть, структурно парфюмеру нужно сделать духи с усеченной верхушкой пирамиды, и при этом не растерять полноценного раскрытия. В гуталевской Nuit Etoilee гомеопатическую дозу цитрусов подвязывали мятой, получилось интересно, он правда не про луну, а про звездный свет, но концепт-то примерно похожий. За это уважуха и «Лунному свету» Космогонии, потому что здесь вообще обошлись без цитрусовых и вытянули верхушку отлично.
Apollonia сделана вообще по-другому. Здесь три больших блока, которые в процессе разбиваются на маленькие кирпичики, которые каждую минуту собираются чуть по-иному и создают эту нужную игру нюансов. Ирис — тот, который морковный, корешковый, жирный и темный. Белые цветы неопознаваемого вида в большом количестве, которые здесь как раз работают кирпичиками и двигают эту историю в разные стороны. Мускусы нескольких видов, древесные-фруктовые-пудровые. Вроде бы, очень простая конструкция, но когда ты соединяешь эти штуки в одну композицию, начинается чистая магия. Когда ночью купаешься в море в лунной дорожке, возникает странная иллюзия, как будто вода становится более густой и не водой вовсе — вот это удивительное, когда ты поднимаешь руку, а в этом свете вода начинает блестеть таким ртутным, холодным отблеском, как будто ты натурально сверхчеловек и на тебе нано-слой металла. И вроде головой понимаешь (ну, если понимаешь, конечно, — я-то в лунную дорожку часто падала в определенном, гм, состоянии), что это отраженный свет так играет с восприятием, но это такое клевое ощущение. Вот здесь все примерно так же: вроде бы, ничего незнакомого в ирисе, цветах и мускусе нет, но все вместе вот в этой сборке рождает в голове какую-то совсем непривычную картину мира, прекрасную иллюзию холодного света, который превращает воду в серебро.
В общем, это тот редкий случай, когда даже внутренняя жаба как бы говорит: Маша, просто возьми себе еще один проект, ну что там эти 20 с чем-то тысяч. #промускусы
🔥1