...Ночь была оранжево-красной от огня.

— Что же происходит, Штеф? Неужели таким будет конец?

Девушка пожала плечами, крепче сжимая мою руку. Военные за нашими спинами встревоженно переговаривались; Роберт пытался наладить связь с базой, но кроме помех и перекрытий другими линиями не было ничего.

Очередная дорога оказалась заблокирована. Очередной населенный пункт превращался в руины и пепелище.

— Я не знаю, Сэм, — Штефани посмотрела на меня, и глаза ее были полны слез. В них отражались горящие небеса и полыхающий город. — Не знаю...

— И как давно это продолжается?

Вопрос Рэма повис в воздухе. Я чиркнул тяжёлой зажигалкой, не оборачиваясь к опершемуся о стол брату, и подкурил:

— Не понимаю о чем ты.

— О твоих отношениях с Макензи.

Медленно выдохнул дым через зубы. Поднял глаза, ловя в отражении окна обеспокоенную морду Рэма. Перехватил сигарету двумя пальцами, прикидывая, что ответить: отшутиться или нахер послать? Могу скомбинировать, в общем-то.

А Рэм качнул головой, продолжая пялиться в мою спину.

— Дэв, это не кончится ничем хорошим.

— Значит, этому вообще не нужно заканчиваться.

Распахнула входную дверь и в недоумении вскинула бровь.

— Азалина Макензи? — курьер, не доживаясь ответа, протянул карандаш с бумагой. — Распишитесь о получении.

И я была слишком озадачена, чтобы сообразить; успела только оставить росчерк, даже не выглянула за дверь, а курьер уже бесцеремонно забрал расписку, чтобы через мгновение, кряхтя и ойкая, втолкнуть мне в руки огромнейший тяжелый букет черных роз, перевязанных атласной лентой винного цвета. Голос юноши: "Всего доброго!" растворился в их нежном аромате.

Закрыть входную дверь оказалось непросто. Еще более непросто — обернуться в сторону кухни, где оставались Нил, Томас и Дэниел.

Я знала от кого этот букет. Безо всяких объяснений, сообщений и записок. Однако небольшая открытка к букету была прикреплена, и на ее черной матовой поверхности серебрилась фольгированная печать: "Леди моего сердца, даже не соизволившей сказать, что у нее день рождения".

Вот откуда он узнал?..

Еле протиснувшись с букетом через арку, тяжело сглотнула, стараясь не смотреть на горгоновцев и унять клокочущее сердце. Замешательство. Объясняться перед ребятами не хотелось. Надеялась, что они тоже предпочтут сделать вид, будто ничего не случилось...

Но прямолинейный вопрос Беннета буквально выбил землю из-под ног:

— И почему этот сукин кот не приехал?

Недолгая пауза.

— Я не приглашала, — отозвалась неэмоционально (далось непросто), пытаясь придумать, куда поставить букет; кажется, единственным вариантом оставалось убрать розы в ванную.

— Почему?

Опешила. Обернулась круто. Нил и Томас потупили взгляды в телефоны, будто ничего не видели и не понимали. А вот Беннет смотрел в мои глаза прямо, с вызовом практически.

— Тебе не кажется, что ты позволяешь себе лишнего, Дэниел?

— Я твой командир и...

— И если ты думаешь, что по этой причине я не сломаю тебе челюсть, ты глубоко заблуждаешься.

— Одним переломом больше, одним меньше, плевать. Но если ты его пригласила, и он посмел не приехать...

— Дэн! — отвернулась, чтобы он не увидел моей секундной слабости. Тоска. — Я даже не говорила ему, что мы вернулись в Мукро.

Норман спешно натянул широкие бежевые льняные брюки – так непривычно после формы, да видит Богиня-Матерь! И явно сильно легче, – и льняную рубаху того же костюма. На телефон тем временем пришло очередное уведомление. "Даебтвоюмать…" слилось воедино, когда Роудез вновь не вписался в поворот на кухню и задел бочиной стол.

Во-первых: слишком темно. Завтра точно нужно купить и поставить новые лампочки. Они перегорели еще до его отъезда на передовую? Норман не помнил, да и не пытался вспомнить, но что-то подсказывало, что лень вынуждала Роудеза достаточно долго довольствоваться тусклым желтым освещением и перед командировкой.

Во-вторых: долгие отсутствия дома напрочь стирают его карту из пространственного ориентирования. Следующую квартиру Норман клятвенно пообещался снять без крутых поворотов и острых углов. С другой стороны, убиться в родном доме о полку или стол – достаточно ироничный для горгоновца вариант распрощаться с жизнью. Запоминающий уж точно.