Лапша как семиотическое оружие

В 1967 году, молодой преподаватель, будущий автор “Имени розы”, Умберто Эко напишет эссе "Навстречу семиотической партизанской войне".

В современном мире людей контролирует не танки, а информация. Поэтому после отставки Хрущева в СССР сменились главные редакторы крупных СМИ. В ситуации доминирования одной группы над другой у сильных есть тотальная власть над информацией: они обладают и источниками послания, и каналами, по которым оно пойдет.

Этот тезис Эко, кстати, отлично иллюстрируется популярным советским анекдотом:

Александр Македонский, Юлий Цезарь и Наполеон присутствуют на параде на Красной площади.
— Эх, — говорит Александр Македонский,— если бы у меня были такие танки, я был завоевал весь мир.
— Эх, если бы у меня были такие самолеты,— вступает Юлий Цезарь,— никогда бы не пала Римская Империя!
— Да ладно вам,— говорит Наполеон,— если бы у меня была бы советская газета “Правда”, никто бы не узнал, что я проиграл битву при Ватерлоо!

Но есть область, которую контролировать сложно - это свобода прочтения (или свобода интерпретаций) у получателей послания.

Если слабые,лишенные власти, не могут сами послать свой сигнал, то они могут поиграть с сигналом власти, сделав его глупым или страшным. Неважно, что с ним произойдет - важно, что изначальное послание будет разрушено. Чтобы выиграть семиотическую войну, надо вести ее не там, где сигнал будет послан (то есть на экранах телевизоров), но там, где его получают.

Такие “семиотические партизаны” (от слова "сема" - "знак") по мнению Эко, будут вести подрывную войну, подрывая не поезда, а знаки, закладывая “мины”, то есть другие, неожиданные для владельца послания, значения.

На скриншоте мы видим пример семиотического партизанинга. Депутат Михаил Абдалкин, которого заставили слушать послание Путина, написал формально лояльный комментарий «Полностью поддерживаю, полностью согласен, отличное выступление. Ничего подобного я за последние 23 года не слышал. Приятно удивлен» и тут же подорвал сигнал, повесив на уши лапшу.

Занимательная арифметика в рубрике «антропология дна»

Уже пятый час я сижу с коллегой Б. и изучаю нашу базу задержанных за антивоенные высказывания ( 5135 дел по КОАП 20.3.3).

Коллега Б. видит закономерность. Весной в Томске можно было выйти с плакатом и схлопотать штраф, а «можно было выражать молчаливую поддержку противоправным действиям», как выражались авторы протоколов. «Молчаливая поддержка» стоит дешевле чем плакат - почти в полтора раза. 45 руб - пришел с плакатом, 30 руб - стоял и молчал рядом. Три раза помолчал - уже два плаката.

Представляете себе задачу из будущего учебника 3 класса.

7 врагов народа пошли протестовать. Один из них держал плакат, двое скандировали лозунги, а остальные молчали. Сколько стоит одно скандирование, если за молчаливую поддержку суд назначал в полтора раза меньше, чем за плакат, а всего государство заработало на этих врагах народа 255 тысяч руб.

Живая антропология в годовщину войны

Сегодня - годовщина войны, того страшного и невозможного дня, когда нас всех убили - символически или физически. Российская власть сделала так, что даже говорить о войне невозможно. Но жизнь прорывается даже сквозь бетон, протест находит лазейку.

Помните, я последние два месяца писала о том, как после удара ракетой по Днепру жители России несли цветы и игрушки к разным памятникам (чаще всего - в 45% - к памятникам жертвам политических репрессий). Потом у этих памятников стали появляться таблички в память о жертвах в других городах, и я предсказала (иногда у антропологии появляется предсказательная сила), что это будет развиваться и дальше - как способ выразить сочувствие, показать понятно кому, что «я с вами, а не с ними».

Сегодня я проснулась - и оказывается, что в больше чем десяти городах РФ (на момент 16.00 по Мск мне известно о 21 городах) люди пытаются нести цветы и игрушки в память о погибших за год войны:

Ханты-Мансийск, Армавир, Барнаул, Пермь, Ульяновск, Москва, Казань, Киров, Мурманск, Новосибирск, Томск, Рязань, Хабаровск, Арамил, Питер,Петропавловск-Камчатский, Петрозаводск, Омск, Великий Новгород, Екатеринбург, Саратов.

вот тут список городов с фотографиями).

Некоторых из приносящих цветы задерживают, а мемориалы разрушают. И да, где-то таких много, а в городе N это может быть один человек, но важно, что это есть. Это низовой протест, то есть многие люди делают это, потому что ходят что-то сделать, а не потому, что «так сказали». При этом публикация фоточек и списков городов некоторых направляет, другие ничего про это не знают. Само действие - принесение цветов - единично, ты можешь ни с кем не договариваться, но из этого складывается "большая сеть маленьких высказываний"- и это эффективнее в условиях репрессий.

Напишите мне, если вы знаете про свой город!

СЕТЬ ПОД НОГАМИ МАЙОРА

Антрополог А и юрист Б сидели на трубе составили базу данных дел задержанных за дискредитацию российской армии по статье 20.3.3 - и им помогала группа волонтеров (почет и уважение за этот тяжелый труд)

Всего у нас 5141 дело, из них на первом месте по популярности - высказывания в сети (1448 дел). За что преследуют? Посмотрите в табличке. За 100% принято общее количество «правонарушений», за которые наказали по 20.3.3 в каждой сети/мессенжере в течение этого года. Понятно, что мы собрали не абсолютно все случаи, но основные тенденции видны.

Больше всего прозрачен пользователь в ВКонтакте. За любой чих может прилететь.

Если смотреть на типы сетевых высказываний, то больше всего штрафов за посты, что понятно. А вот на втором месте - написание комментов.

Есть удивительные случаи дискредитации: 34 за смену статуса или аватарки (в ТГ или ватсапе), 12 за рассылку сообщений, в том числе голосовых, 5 за лайки и классы, и смайлы, 2 за хэштег и 1 раз за тегирование. Два протокола за личное сообщение.

Из изучения протоколов и материалов дел становится понятно, что правоохранителей очень волнуют случаи публикации видео и фото - с этим они усиленно борются (265 дел). Очень часто в протоколе написано: «Х разместил на своей странице видео/фото». Обратите внимание на специфику Одноклассников: именно в этой сети правоохранителей в основном интересует публикация видео

Задавайте вопросы: что вам интересно в плане статистики и интерпретации ее?

#из рубрики «изучим зубы людоеда, которыми он нас ест»

П...ц по-французски, или немного лингвистической антропологии

В разных языках существуют конструкции, эмоционально передающие смысл, подобный русскому "это полный писец!". Когда надо описать полный провал, британцы скажут it's my Waterloo, I met my Waterloo, отсылая к финальной проигранной битве Наполеона (знаменитая песня АББы отсылает и к этой метафоре тоже).

Но я вчера узнала, что во французском популярностью пользуется выражение это полный пи.ц c'est la Berezina! - с отсылкой к речке Березина.

Это трагический эпизод в походе Наполеона на Россию 1812 года. Армия Наполеона уже при отходе пыталась перейти речку, была резня, давка, хаос. Но удивительно, что память об этом сражении так устойчиво сохранилось в языке.

Кстати, в русском, кроме "писца", не могу ничего вспомнить. Мы например, говорим "это почти уже 1937", но смысл выражения не "это полный провал", а "это полностью нарушает права человека". Есть "как Мамай прошел", но это про разруху, а не про провал дела. Есть "вот тебе бабушка и Юрьев день", но его смысл другой. Это не полный провал, а неприятное удивление.

Знаете ли вы еще примеры? Чтобы выражение, по смыслу "это полный провал" строилось на отсылке к известному событию в прошлом? Цитаты из литературы типа "шведа под Полтавой" не предлагать.

В Липецком археологическом парке на Масленицу сожгли Хагги-Вагги.

Вопрос, с чем связано сжигание чучела у восточных славян, сложен. Теория начала 20 века предполагала, что речь идет о умирающем и воскресающем боге и мы так провожаем его (есть и др. теории). Но вне зависимости от происхождения ритуала, у него есть и социальная функция. Он подтверждает существующие правила социума, делит мир на на правильное и неправильное.

Фольклорист Светлана Адоньева обращает внимание на травестийно-сексуализированное поведение участников. Они поют песни про секс тещи и зятя, переодеваются в покойников, нарушают все табу. Зачем? Непристойные частушки и истории возле чучела, которое сейчас сожгут - это способ очищения для сообщества, инструмент для отделения неправильного и непристойного от себя. Чучело сожгут, и с ним уйдет все неправильное.

Сожжение Хагги-Вагги - содержательно иное действие. Это не «очищение» себя, а символическая агрессия по отношению у чужому, которую некий внешний наблюдатель должен видеть.

True anthropology

Антропология - это пожалуй единственная известная наука, две области которой чрезвычайно существенно разведены. Даже правильнее будет сказать, что есть две антропологии. Одна - биологическая, или физическая, или эволюционная. Ее преподают на биофаках, там есть кафедры антропологии. Другая антропология - ее называют культурной или социальной, и в советское время она довольствовалась званием “этнография”, ей учили на истфаках. Первая изучает эволюцию человека как физического существа, вторая занимается изучением эволюции социумов.

Удивительным образом в позднем СССР и в постсоветское время эти  две науки между собой совсем не дружили: представители каждой из сторон слегка презрительно относятся к другой, что на мой взгляд ужасно несправедливо. Сторонники физической антропологии презирают социальных антропологов за незнание анатомии, а те, в свою очередь, презрительно усмехаются при слове “биологический детерминизм”.

На самом деле это есть во многих из нас: мы склонны объяснять любой процесс или биологически, или социально и очень плохо умеем понимать, что многое в нашей жизни - результат ко-эволюции и возникает в результате и эволюционного, и социального отбора.

Я сама училась на историко-филологическом факультете. В то время не было специальности для студентов “социальная антропология, только на некоторых истфаках была кафедра этнографии. И чем больше я становилась социальным антропологом, тем больше меня интересовала физическая антропология - я понимала, что одно без другого не может функционировать.

С 2005 года я со своими коллегами организовывала летние школы по социальной антропологии и фольклористике и лет 10 назад я позвала туда Станислава Дробышевского - ровно для того, чтобы он объяснял нам какие-то вещи, которым нас никогда не учили. Сначала Станислав говорил, что его антропология -это единственная true anthropology, а все остальное - от лукавого, но потом все-таки смилостивился:)

И мы подружились. Более того, произошла удивительная вещь: Станислав Владимирович начал узнавать то, что, кажется, прежде слегка презирал.
Я стала читать про антропогенез за завтраком, а Станислав Владимирович рассказывает теперь в своих лекциях про обряды меланезийцев. Признаюсь: я даже хотела пойти к Дробышевскому в аспирантуру (я правда люблю учиться новым вещам). Этим планам, увы, не дано было сбыться.

Но неожиданно судьба привела нас обоих в Страдариум. Я не могла упустить такого шанса внимательно послушать курс Станислава и немедленно напросилась в кураторы его курса. С 9 марта он будет рассказывать об эволюции человека, включая новейшие открытия, о которых он знает лучше всех - по крайней мере в нашей стране, а я - внимательно слушать его вместе с вами и помогать вам, отвечая на ваши вопросы.

Я по уши в своих лекциях, и провафлила это объявление, скидка на курс закончилась, но я только что попросила ее продлить. Я буду модерировать лекции, писать конспекты, отвечать на что могу, вести чатик, присылать интересные статьи и придумывать вместе с вами интересные вопросы. Приходите! Вот ссылка на запись на курс.

Йо-хо-хо и бутылка рома

Этой фотографией я хотела проиллюстрировать пост выше, но пост получился длинный, фотка не влезла, я решила забить на нее, а потом какой-то комментатор засомневался, знакомы ли мы вообще.

Это пруф, причем исторический.
На фотографии - еще мирное время, вечеринка у меня дома, совмещенная с домашним семинаром. Дробышевский рассказывает про африканскую экспедицию. На доске -меню напитков. Я что-то жарко обсуждаю, Станислав Владимирович внимательно наблюдает жизнь вокруг себя.

Так что приходите на курс про эволюционную антропологию, не пожалеете.

Как натянуть сову на глобус на дискредитацию российской армии: десять основных способов

А и Б (антрополог А и юрист Б) продолжают сидеть на трубе считать, кто и как преследуется за дискредитацию армии РФ. 4 марта 2022 этот закон появился, и вот что произошло за год. Группа добровольцев собирает данные по регионам из ГАС Правосудие и из мониторинга ОВД-инфо. У нас проанализировано 5,5 тыс. дел (конечно, это не все, и в 1300 случаях данные о правонарушении закрыты в ГАС Правосудие).

Дискредитация армии РФ - это мнение, которое может быть натянуто на все что угодно. Поэтому в основе нашей классификации - тип антивоенного высказывания, или «правонарушения». Всего их 10. Для зануд сообщаю, что это семиотическая классификация - как именно человек сообщает urbi et orbi, что он не согласен с решением партии и правительства. Публикация в сети, обычный плакат, граффити на улице или желто-голубые ботинки, устный текст, разрывание Z, поминовение, песни вслух, наблюдение над тем, как другие протестуют и редкие случаи (типа «предъявил в поликлинике украинский паспорт») - это все разные типы протестных знаков, или высказываний.

На 1м месте - сетевое высказывание (от постов до лайков) - 38%, на 2м - традиционный протест, включая «молчаливую поддержку на митинге» 34,5%, на 3м - письменно-визуальное уличное высказывание -граффити, листовки, стикеры, желто-голубаяя одежда - 13%.

Обращают на себя внимание устные разговоры, на улице, дома и в церкви (7%) и попытки изничтожить букву Z (3%). 1% дел приходится на попытки спеть украинские песни.

О гендерном вопросе в протесте смотрите тут.

С 8 марта, или как мужчины и женщины дискредитируют российскую армию и где.

Мы ведем базу дел за дискредитацию российской армии (подробности о базе вот тут). У нас 5,5 тысяч дел (сразу скажу, что когда ГАС Правосудие выкладывает решения, там очень часто закрыты детали, поэтому что именно дискредитировал, мы не не знаем). Но география, а так же пол дискредитирующего мы знаем почти всегда.

Итак, больше всего преследуют за дискредитацию в Северо-Западном округе (вероятность быть оштрафованным или наказанным иным образом в СЗФО в 3 раза выше, чем в Сибири и Поволжье, например). Потом по уменьшению - Дальневосточный, потом Южном, потом Центральном, Поволжье, Сибирь и Урал - самые либеральные (получается, что много людей отпускают без протокола). (Для зануд сообщу, что я квотировала население каждого региона на 100 тыс, то есть посмотрела соотношение по формуле количество дел /на население округа / 100 тыс.)).

Но самое интересное - это соотношение мужчин и женщин. Женщин вообще по таких делам задерживают меньше - это не значит, что меньше протестуют, это значит, что более снисходительно относятся и суды, и полицейские.

Но есть разница.

Есть регионы, где женщины - 25% от задержанных по 20.3.3. Это Сибирь, Поволжье, Дальний Восток. То ли протестуют меньше, то ли судебная система патриархальна.

А вот больше всего женщин задерживают с протоколом в Северно-Западном округе. Очень феминистичненько. Из трех фактов: а) больше всего задержаний в СЗФО, б) больше всего по сравнению с другими регионами задержаний женщин и с) из всего СЗФО чаще всего это происходит в Питере - мы мы делаем вывод, что Ленинград Петербург - «колыбель революции».

* На северном Кавказе, где очень мало сведений о задержаниях за дискредитацию (видимо, их стараются не фиксировать по этой статье), доля женщин выше, чем, например, в Сибири. Думаю я, что это следствие борьбы с мобилизацией.

Въедливый читатель меня спросил, почему я вдруг решила читать лекции для Страдающего Средневековья о любви, типах браках, разных видах сексуальных отношений. А еще - мало бабе порося - я взялась - добровольно и с песней - помогать на курсе Стаса Дробышевского про физическую эволюцию человека и новейшие открытия в этой области.

Увы, ответ простой. Это здорово отвлекает от агрессивного безумия вокруг. Хочется хоть ненадолго погрузиться в мир рациональных гипотез и успокаивающих находок.

Например, вчера ночью я готовила лекции и читала одним глазом про типы гомосексуальных практик в разных обществах, а вторым - про новые типы брака в США (расскажу завтра, если буду жива).

Может, это и вас успокоит? Вместо снотворного антидепрессанта. Приходите на курс Станислава «От обезьяны к человеку», кто еще нет. Посплетничаем о личной жизни массивных австралопитеков, у которых были большие х…. большие гаремы, и это, возможно, их и погубило. Начинаем в этот четверг, 9 марта.

Как известно, я почти не делаю репостов, но тут приятное исключение. Известные городские антрпропологи, авторы канала «Анторополог на районе» (если вы еще не подписались, но вам важна антрпология города, бегите скорее отсюда туда) написали отличный текст, и я страшно захотела его процитировать.

Как известно, у современной антропологии - женское лицо. Всемирный совет антропологических ассоциаций в 2018 году опросил 3838 антропологов по всему миру, и выяснилось, что лишь 38% опрошенных - мужчины.

Но так было не всегда. Всего несколько десятилетий назад мужчины тотально доминировали как в антропологии, так и в науке в целом, а женщинам делать научную карьеру в университетах было невероятно сложно. И сегодня отличный день, чтобы вспомнить вдохновляющую историю замечательной исследовательницы Луиз Ламфер, которая 50 лет назад бросила вызов патриархальным порядкам американских университетов и проложила дорогу в науку десяткам, если не сотням тысяч женщин. Нам особенно приятно, что она не только живая легенда феминистической антропологии, но и городской антрополог.

Луиз Ламфер родилась в 1940 году в Сент-Луисе. Первоначально она училась на социолога (сначала в Стенфордском, а потом в Гарвардском университете), но потом прочитала книгу Рут Бенедикт "Модели культуры" (1934) и после нее страстно увлеклась антропологией.

В 28 лет она защитила в Гарварде кандидатскую диссертацию по результатам своего полевого исследования жизни индейцев навахо в резервации в Нью-Мехико и стала искать работу. Поначалу все складывалось весьма успешно. Почти сразу ее взяли на временную преподавательскую позицию в престижный Брауновский университет, где как раз в этом время создавался отдельный факультет антропологии, отколовшийся от факультета социологии. На новом факультете Луиз Ламфер была единственной женщиной-преподавателем, что для тех времён было типично. По статистике Брауновского университета, в 1973 году 92% всех преподавателей были мужчинами, а среди профессоров на постоянных позициях их было аж 97%.

Первоначально карьера Луиз Ламфер складывалась крайне удачно. В 1969 и 1973 годах ее двухлетний контракт продлевался, причем в отзывах рецензенты крайне высоко оценивали и качество ее преподавания, и научные успехи. В 1971-1972 году Луиз была на научной стажировке на факультете антропологии в Лондонской школе экономики, где как раз начала заниматься городской антропологией, изучая образ жизни женщин-мигранток, работающих на английских заводах. Позднее на этом материале у нее вышла монография "From Working Daughters to Working Mothers: Immigrant Women in a New England Industrial Community" (1987).

В 1974 году вместе с коллегой Мишель Розалдо из Стенфорда она выпустила сборник статей "Женщины, культура и общество", который тогда произвел фурор и до сих пор считается золотой классикой феминистической антропологии. В том же году на волне успеха своей научной карьеры она подалась на позицию постоянного профессора в Брауновском университете. Но вот тут-то начались проблемы...

Рецензенты, оценивающие ее работу в университете, выкатили длинный список претензий (от "раздражающей манеры речи" до "недостаточной теоретической глубины работ"). Отдельно их задело то, что в одной из своих лекций Луиз назвала сексизмом практику не допускать женщин в так называемый "Университетский клуб", где преподаватели и администрация университета часто собирались за обедом, чтобы обсудить рабочие вопросы. Критику этой "славной традиции" профессора сочли "безответственной и тенденциозной". Общий вывод комиссии был в том, что Луиз Ламфер не заслуживает получения постоянной позиции на факультете.

Луиз сочла такое решение предвзятым и сначала попыталась его опротестовать внутри университета, однако ее протест был отклонен. Тогда исследовательница решила бороться за свои права в суде и подала иск против университета по поводу гендерной дискриминации и непрозрачной системы принятия решений о найме и повышении преподавателей. Студенты встали на ее защиту и завалили факультет письмами поддержки Луиз, высоко оценивая качество ее преподавания, предоставили 1230 подписей в ее защиту и даже собирали ей денег на адвоката.

В суде представители университета настаивали на том, что никакой дискриминации не было, а причиной отказа стало то, что из-за сложного финансового положения университета требования к соискателям на постоянную профессорскую позицию были временно повышены.

Однако перелом в резонансном "Деле Ламфер", как его называли в прессе, произошел в тот момент, когда суд постановил использовать в рамках процесса внутреннюю переписку преподавателей факультета. Из нее широкая публика узнала, что преподаватели факультета обсуждали между собой насколько разгромной и "смертельной" была их критика деятельности Луиз, тревожились, что студенты ее слишком сильно поддерживают, а также обсуждали между собой сексуальную привлекательность студенток, с досадой замечая, что ни у кого из них "нет сисек, которые заслуживали бы обсуждения".

Долгий судебный процесс завершился триумфом Луиз Ламфер. В 1978 году было принято решение, обязывающее университет разработать открытые, прозрачные и понятные критерии приема на работу и повышения преподавателеей, а также учредить специальную комиссию, которая будет контролировать этот процесс. Луиз Ламфер получила постоянную позицию в университете, однако через год перешла работать в Университет в Нью-Мехико, где она уже несколько лет преподавала, пока длился процесс. Ее ждала блестящая научная карьера, много исследований и монографий, а в 1999-2001 гг. она даже была президентом Американской антропологической ассоциации (ААА), главной организации, объединяющей антропологов в США.

При этом она продолжала взаимодействие с Брауновский университетом и в 2008 году пожертвовала туда деньги для учреждения именной стипендии для приглашенных профессоров по гендерным исследованиям. А в 2015 году Брауновский университет в знак признания заслуг Луиз избрал ее почетным профессором.

"Дело Ламфер" имело огромный резонанс в университетской системе Америки. После этого процесса процент преподавателей-женщин в несколько раз увеличился во всех университетах. И в этом заслуга городского антрополога Луиз Ламфер, которая, несмотря на весьма почтенный возраст, до сих пор продолжает заниматься наукой.