Сегодня наша зимняя история о страшном убийстве двух девушек в бурятских болотах получила неожиданное продолжение.

На это дело по наводке тележурналистов обратил внимание глава СК Александр Бастрыкин, потому что дело неожиданно стало разваливаться.

Как выяснила написавшая для нас текст журналистка «Медиазоны» Настя Ясеницкая, одного из двух арестованных миллиционеров отпустили под подписку о невыезде. И вообще сняли с него обвинения в убийстве.

Евгений Инкин теперь спокойно ходит по бурятскому Селенгинску. Там его уже один раз встретила Екатерина Пономарева — девушка, рассказавшая на допросе, что этот самый Инкин в 2002 году после убийства двух девушек и ее саму пытался утопить в озере.

Текст о том, что произошло в Клюквенной пади в ночь на 10 августа 2002 года, читайте на «Холоде»:

https://holod.media/klukvennaya-pad

​​В российском спецназе и ОМОНе до сих пор проводят нелегальные «спарринг-приёмки» на которых новобранец должен выстоять в драке с тремя опытными бойцами.

Почитайте историю Ивана Голинея, который хотел быть членом братства, а стал инвалидом первой группы:

http://news.lenta.ch/HzXX

Пару лет назад читал в New York Times лонгрид про то, как в штате Нью-Йорк в азиатском студенческом братстве (fraternity; братство — так себе перевод, конечно) проводили посвящение, заключавшееся более-менее в коллективном избиении кандидатов, — и случайно убили новичка. Помню, я тогда еще подумал, что это очень американская история: все эти символические объединения, обряды инициации, героическая идея необходимости испытаний — этого много в современной американской культуре даже в самых неожиданных ее проявлениях.

Ну и как бы не так: выясняется, что похожие — точнее, еще более жесткие — ритуалы существуют в российских силовых органах. И новичков спецназа самых разных ведомств первым делом коллективно бьют, проверяя на прочность, — причем эти драки никак не регламентированы, никаких врачей и мер безопасности, как правило, нет. В результате все это регулярно кончается плохо — люди умирают или получают очень серьезные черепно-мозговые травмы. А сами силовики отказываются признавать свою ответственность, и суды их нередко поддерживают.

Олеся Остапчук сделала для «Холода» текст про этот мрачный феномен, а я его отредактировал. Важно, что материал не только про жуть, но и про то, как ее преодолеть — даже если государство не помогает.

(А текст про инициацию в студенческом братстве — тут, но он не очень интересный, на самом деле.)

https://holod.media/sparringi-omon

​​Автор текста о нелегальных спаррингах и пострадавших бойцах Олеся Остапчук рассказывает о работе над материалом:

«Помню, как прилетела в Тюмень сразу после отпуска в Италии: плюсовая температура сменилась минусовой, улыбки — хмурыми лицами закутанных в шарфы и пуховики людей. На площади в центре города — памятник Ленину, офис «Единой России» и полицейская машина.

Меня удивляло, что две громкие истории с черепно-мозговыми травмами новобранцев ОМОНа и УФСИН произошли в одном городе — причем одна за другой. Когда я начала собирать информацию, у меня в голове не было «сложившейся картинки». Я не смотрела на спецназовцев как на заранее виноватую сторону, старалась вникнуть в то, что они говорят; в какой-то момент, признаюсь, проникалась сочувствием. Но слишком многое в этих историях не сходилось.

Общаясь с мамой Ивана Голинея — омоновца, получившего тяжелую травму головы, — и его девушкой, гуляя по деревне, в которой живет другой пострадавший — Влад Елфимов, слушая рассказы его соседей про то, как за ним ухаживает бабушка, я все больше я думала о том, что, несмотря на постоянно возникающие в их жизни трагические обстоятельства, в российских женщинах — матерях, бабушках, девушках этих бойцов — есть какая-то невиданная сила — такая, что хочется написать про них отдельный текст. На этом фоне особенно неприятно становится видеть дежурные отписки официальных структур, слышать ложь или передергивания от тех, кто виноват в случившемся.

Этот материал многим справедливо покажется тяжелым, но для меня в этой истории есть и светлая сторона — те надежды, которые семьи пострадавших возлагают на реабилитацию, те маленькие результаты, которые уже видны, то, что есть люди, готовые до последнего бороться за близких».

Читайте материал на «Холоде», если еще не успели:

https://holod.media/sparringi-omon

«Погода еще не самая плохая. Не «Шторм-1» и далеко не «Шторм-2» (это когда ветер 35 м/с и выход из зданий запрещен). Но все равно прогулки тут — это тебе не от Рубинштейна до Некрасова дойти».

32-летний петербуржец Денис Мельников каждое утро просыпается, заваривает себе кофе и смотрит из окна своей комнаты на голубые ледники Антарктиды.

В середине января Мельников поднялся на борт судна «Академик Федоров» и провел на нем два месяца — а ближайший год он будет жить на Антарктиде, измеряя колебания магнитного поля Земли и подсчитывая императорских пингвинов.

Как устроиться на работу в Антарктиде, зачем устраивать пробежки среди вечного льда, где прятать банки с пивом и как себя вести с пингвинами — в дневнике Дениса Мельникова, выдержки из которого публикует «Холод».

Читайте:

https://holod.media/dnevnik-polyarnika

Беременность Веры была долгожданной, но пришлась на начало режима самоизоляции, когда многие россияне, в том числе муж Веры, потеряли работу. Оставшись без средств к существованию, пара приняла решение об аборте. Но в аборте по полису Вере отказали.

На фоне пандемии российским больницам разрешили отложить плановые операции, но под этим предлогом начали отменять и бесплатные аборты. По всей стране женщинам уже начали отказывать в прерывании беременности.

Рассказываем историю москвички, которой пришлось взять кредит, чтобы сделать аборт в частной клинике.

https://www.codastory.com/ru/disinfo/abortions-pandemic/

Высокий, спортивный выпускник юрфака Антон Юматов шел в армию с радостью. Однако отслужить он успел только 40 дней — и умер в реанимации.

Стояла промозглая зима 2008 года, и в Еланском гарнизоне, куда он попал, из-за скученности солдат, отсутствия лечения и многочасовых смотров на морозе произошла массовая вспышка пневмонии — заболели 1123 новобранца.

Смерть Антона повлекла за собой судебное разбирательство, но, несмотря на показания множества свидетелей, добиться наказания для руководства учебного центра не удалось.

А еще через три года массовая пневмония в гарнизоне повторилась — на этот раз погиб срочник Сергей Васильев. По факту его смерти была проведена доследственная проверка, но дело возбуждать не стали.

Читайте новую историю на «Холоде»:

https://holod.media/istoria-soldata

Еще один текст «Холода», который я редактировал. С одной стороны, это сюжет про то, как вообще возникают истории: из предложения посмотреть, что это за статья такая, которую сейчас ужесточили, чтобы судить и потенциально сажат за нарушение карантина, вырос материал про одну несчастную российскую военную часть, где с жуткой регулярностью солдаты умирают от пневмонии — просто потому что их никто не лечит. И никто не несет за это ответственность — потому что осудить по этой статье как бы трудно, слишком много всего надо доказать. Ну, было трудно — теперь-то вряд ли будет.

С другой стороны, это какой-то вечный, неизбывный сюжет про российскую армию, где ничегошеньки не меняется, как ни реформируй; ну то есть меня особенно поразило, что в Еланском гарнизоне дважды на коротком промежутке времени солдаты умирали из-за одних и тех же идиотских причин — и что же: семь лет спустя там оставалось все буквально то же самое.

(Ну и про стафиллококк на Селигере отдельная милая деталь.)

https://holod.media/istoria-soldata

​​Привет! У нас новости. Этим материалом «Холод» запускает рубрику «С ее слов», в которой будут публиковаться рассказы женщин со всей страны о волнующих их проблемах и пережитом ими опыте.

Если вы хотите поделиться с «Холодом» своей историей, пишите нам на адрес holod@holod.media.

В первой истории 29-летняя жительница Томска рассказывает о своей фотографии, сделанной 6 ноября 2011 года, — и об истории своего брака, в котором она пыталась быть идеальной женой.

«Мне было больно, я просила остановиться, а он был пьян и веселился. Потом я плакала, а он взял мою камеру, включил вспышку и стал меня фотографировать. Я закрывала лицо руками — мне было стыдно и страшно, что кто-то узнает об этом эпизоде».

Читайте:

https://holod.media/istoria-odnoy-fotografii

«Один из последних карантинных случаев: женщина жила в заложниках с партнером и ребенком в одной квартире. Он ее избивает, у нее нет доступа к документам своим и ребенка, нет ключа — мужчина уходит и запирает дверь. Он морит ее голодом. Как-то в его отсутствие она смогла добраться до телефона и попросила вызвать полицию».

Повсеместный карантин повлиял на нашу жизнь сильнее, чем мы пока представляем. И некоторые изменения фиксируются уже сейчас — всплеск бытового насилия. В России эта проблема еще острее: нет даже закона о домашнем насилии, а государство практически самоизолировалось от решения проблемы.

Выяснили, что на самом деле происходит в нашей стране с домашним насилием в эпоху изоляции и почему помочь пострадавшим от него стало гораздо сложнее?

https://spid.center/ru/articles/2723

«В Комсомольске пьют очень многие. Поэтому считается, что трезвый молодой человек — завидный жених. Да и перспектива расставания пугала. Я думала: а что дальше? Где я найду кого-то еще? Все это не было похоже на большую любовь, — скорее на зависимость».

Сегодня в рубрике «С ее слов» — художница из Комсомольска-на-Амуре Юлия Цветкова, которой грозит до шести лет лишения свободы за бодипозитивные рисунки. Она рассказала «Холоду» о своем опыте переживания насилия, о детстве в криминальном городе и о том, как она пришла к феминизму.

Читайте:

https://holod.media/yulia-tsvetkova

В российском спецназе и ОМОНе до сих пор проводят нелегальные спарринги. Новобранцы после них становятся инвалидами или умирают
https://holod.media/sparringi-omon

→ За время эпидемии государство уже оштрафовало россиян как минимум на 400 млн рублей, а в ближайшее время эта цифра перевалит через 600 млн;

→ Во время эпидемии судьи показали аномальную продуктивность: некоторые из них успевали рассмотреть несколько сотен дел за один рабочий день. Самый продуктивный судья выносил решение раз в 16 секунд;

→ Часть постановлений копирует друг друга — тексты некоторых из них различаются только персональными данными;

→ В ответ на запросы «Холода» о том, как это возможно, суды призывали не вмешиваться в правосудие.

Все это — факты из совместного исследования «Холода» и издания «Важные истории».

Не пропустите:

https://holod.media/covid-courts

🚫 В апреле и мае москвичи получили 54 тысячи штрафов от приложения за контролем соблюдения самоизоляции “Соцмониторинг”.

📊 Наши коллеги из “Холода” и “Важных историй” проанализировали все имеющиеся в открытом доступе дела о нарушении правил самоизоляции и “фейках” за последние два месяца. Вот что они выяснили:

▪️ За нарушение режима самоизоляции россияне уже должны государству как минимум 407,6 миллиона рублей

▪️ За распространение «фейков» о коронавирусе — почти миллион рублей

▪️ Судьи в период пандемии работали очень продуктивно: некоторые успевали рассмотреть несколько сотен дел в день (рекорд — решение раз в 16 секунд)

▪️ Некоторые постановления копировали друг друга (тексты различались только личными данными)

▪️ Суды в некоторых регионах выносили более строгие решения, чем в других, несмотря на то, что нарушения были примерно одинаковыми.

После вчерашнего расследования анонимный читатель прислал нам пожертвование в 15 тысяч рублей. Спасибо!

Напоминаем, что «Холод» можно поддержать любой суммой на этой странице: https://holod.media/donate. Благодаря вашим пожертвованиям мы оплачиваем фотосъемки, гонорары авторам и иллюстрации. Поддержите нас!

​​О работе над исследованием о наказаниях за «коронавирусные» нарушения рассказывает соавтор материала, редактор «Холода» Михаил Зеленский:

«Вчера мы вместе с коллегами из «Важных историй» выпустили большое исследование о том, как суды штрафовали россиян за нарушение правил самоизоляции.

Москвичи уже привыкли, что такие штрафы им приходят автоматически: камеры на дорогах узнают номера машин без пропуска, камеры на подъездах — лица тех, кому врач запретил выходить из дома. Но за пределами столицы практически все штрафы выносят не камеры или чиновники, а суды.

Да, я знаю — все всё понимают про российские суды и их решения. Но вообще-то процедуры должны соблюдаться, а в случае с мелкими правонарушениями по закону должно быть «всестороннее, полное, объективное и своевременное выяснение обстоятельств каждого дела».

Наше исследование доказывает на конкретных примерах, что некоторые регионы плевать хотели на процедуру и строгое соблюдение закона. 27 мая зампред Набережночелнинского городского суда Ленар Хасимов тратил на вынесение штрафов по 16 секунд. За полчаса в обед он вынес 111 решений. Любой здравомыслящий человек понимает, что 16-и секунд ему не хватило бы даже на проверку паспортных данных нарушителя. О каком честном разбирательстве может идти речь? Понимает это и начальник Хасимова Жанна Низамова, которая на пять наших объёмных вопросов ответила лишь, что всё было по закону.

Противоположный пример — Брянская область. Там суды никуда не торопятся. Полиция заваливает их «коронавирусными» протоколами, но больше десяти тысяч дел все еще лежат не рассмотренными. А значит, у задержанных есть все шансы дождаться заседания, прийти и объяснить, почему они не согласны с протоколом. (Правда, не факт, что это поможет, как можно узнать из нашего текста.)

В общем, как и в любом масштабном исследовании, получилась картина того, как региональные власти относятся к избравшим их жителям (не будем здесь притворяться, что суды работают совершенно независимо). Где-то даже во время эпидемии осталось право на (какой-никакой) справедливый суд, а где-то у человека есть 16 секунд, чтобы доказать, что он не верблюд».

Читайте исследование «Холода» и «Важных историй»:

https://holod.media/covid-courts

«Знакомый работает на стройке, устроить меня он туда не может — нет мест. Я могу у него взять в долг, работа у него хорошая. Но уже много долга накопилось, где-то на мою месячную зарплату в Москве».

В России у мигрантов почти нет прав, в том числе и трудовых. Карантин ударил по ним особенно сильно: как минимум половина мигрантов лишилась всех источников дохода, а многие и вовсе остались на улице. Даже домой уехать большинству из них невозможно — границы закрыты. Мы выяснили, как они выживали за несколько месяцев карантина.

https://spid.center/ru/articles/2741/

«Я говорю, я залезла на подоконник, он стащил меня оттуда за волосы, я упала, были синяки. Судья говорит: "А зачем ты на подоконник полезла, не полезла бы — не упала бы"».

В январе 2019 года журналистка из Владивостока Екатерина Федорова обвинила соучредителя медиахолдинга PrimaMedia Алексея Мигунова в изнасиловании. В ответ Мигунов подал в суд на журналистку и двух ее подруг — Ольгу Карчевскую и Еву Моор. Тогда суд встал на сторону бизнесмена и признал сведения об изнасиловании не соответствующими действительности, обязав ответчиц выплатить ему 35 тысяч рублей. Однако Федорова оспорила это решение — и 16 июня кассационный суд отменил его и отправил дело на новое рассмотрение.

Читайте интервью Екатерины Федоровой о пережитом насилии, судебном процессе и отношении общества к насильникам и их жертвам:

https://holod.media/interview-fedorova

Лауреаты за май 2020: Олеся Остапчук с материалом о людях, пострадавших во время нелегальных спаррингов в спецназе

Речь лауреата — https://redkollegia.org/archives/text/tam-takoe-bratstvo

Материал лауреата — https://holod.media/sparringi-omon

«Я взрослому человеку объясняла, почему ненормально целовать в губы свою секретаршу, которая на много лет его моложе».

21-летняя секретарь директора московского Театра Романа Виктюка, заслуженного работника культуры Валерия Райкова обвинила его в изнасиловании. Девушка обратилась в полицию в ночь на 23 июня, сообщив о том, что Райков пригласил ее домой, налил вина, от которого ей быстро стало плохо, и воспользовался тем, что она не могла сопротивляться.

Валерий Райков назвал обвинение «чушью», основатель театра Роман Виктюк — «фантастической ложью девицы, которая была кем-то в театре всего 10 дней».

Между тем «Холод» нашел других девушек, которые работали с Райковым на той же должности: по их словам, он использовал с ними «отработанную схему» — под разными предлогами приглашал их в свою квартиру, предлагал выпить и склонял к сексу. На должность секретаря режиссер, по их словам, брал «молоденьких и свободных».

Читайте:

https://holod.media/teatr-viktyuka