Большое спасибо хочу сказать тем, кто помогал собирать данные о задержаниях по статье 20.3.3. Благодаря вам мы с коллегой Б все это обработали, и вот, Русская служба новостей Би-би-си сделала красивую табличку, как люди протестуют против войны и за что их задерживают https://www.bbc.com/russian/news-61409788

Другие полицейские. Интересную историю рассказала мне читательница после поста про фиги в кармане.
"Вчера [9 мая] я выходила из метро "Новокузнецкая" а народ массово шёл с "Бессмертного полка" в метро. В основном — обычные люди, с фото своих родных. Почти у всех — георгиевские ленточки и ленточки в цветах российского флага, но букв Z — ни у кого. Кроме одной тетки, которая подошла к дежурившему полицейскому и сообщила:
— Вон парень в голубой ветровке, у него значок "Нет войне".
— И что? — довольно сердито спросил полицейский.
— Как что?! Задержите его!
— А вы за войну?
— Нет, — растерялась тетка.
— Вот и он нет. Проходите, гражданка, не задерживайтесь."

Поэзия и рефлексия. Многие сейчас репостят это стихотворение в качестве рефлексии по поводу 9 мая.

Женя Беркович.

То ли новостей перебрал,
То ли вина в обед,
Только ночью к Сергею пришёл его воевавший дед.
Сел на икеевскую табуретку, спиной заслоняя двор
За окном. У меня, говорит, к тебе,
Сереженька, разговор.

Не мог бы ты, дорогой мой, любимый внук,
Никогда, ничего не писать обо мне в фейсбук?
Ни в каком контексте, ни с буквой зэт, ни без буквы зэт,
Просто возьми и не делай этого, просит дед.
Никаких побед моим именем,
Вообще никаких побед.

Так же, он продолжает, я был бы рад,
Если бы ты не носил меня на парад,
Я прошу тебя очень, (и делает так рукой),
Мне не нужен полк,
Ни бессмертный, ни смертный, Сереженька, никакой.
Отпусти меня на покой, Серёжа,
Я заслужил покой.

Да, я знаю, что ты трудяга, умница, либерал,
Ты все это не выбирал,
Но ведь я-то тоже не выбирал!
Мы прожили жизнь,
Тяжелую и одну.
Можно мы больше не будем
Иллюстрировать вам войну?
Мы уже все, ребята,
Нас забрала земля.
Можно вы как-то сами.
Как-то уже с нуля.
Не нужна нам ни ваша гордость,
Ни ваш потаённый стыд.
Я прошу тебя, сделай так,
Чтоб я был наконец забыт.

Но ведь я забуду, как в русском музее
Мы искали девятый вал,
Как я проснулся мокрый,
А ты меня одевал,
Как читали Пришвина,
Как искали в атласе полюса,
Как ты мне объяснял, почему на небе
Такая белая полоса
За любым самолетом,
Как подарил мне
Увеличительное стекло…

Ничего, отвечает дед,
Исчезая.
Тебе ведь и это не помогло.

Майор устал (и разозлился). Благодаря помощи коллег и волонтеров мы сделали статистику преследования за антивоенные высказывания по статье 20.3.3 (дискредитация вооруженных сил РФ, 1370 случаев) и 207.3 ("фейки об армии", 43 случая). Так вот, общая динамика - размах административных репрессий немного спал. Это видно на графике (провалы - это праздники, выходные, вот это все). Но рано радоваться. Есть 43 дела за уголовные фейки плюс уголовка (вандализм) за антивоенные граффити (около 30). Так вот количество дел за фейки снижения пока не показывает. Создается ощущение, что майор притомился, но стал брать более прицельно.

Нас всех мучил и, думаю, мучает до сих пор вопрос про страшное и бессмысленное мародерство российских солдат в Украине.

Люди, когда обсуждают эту историю, считают, что утверждение воровство и мародерство неправильны в любой культуре по определению. Но так ли это?

Любой антрополог знает, что надо прежде всего понять, насколько обсуждаемое явление понятно и привычно внутри культуры. Я говорила, что армия и Росгвардия привыкли к насилию и безнаказанности, и они в любом бы месте повели бы себя также. А вот просто образцовый антропологический по духу репортаж про то, как сильно развита культура воровства и спускания с рук этого воровства среди российских контрактников. Этим контрактники занимались задолго до Бучи.
Действовали они по принципу: шёл -увидел -забрал себе -командир покрыл. Ничего не возникает ниоткуда и не уходит никуда https://www.severreal.org/a/voruyut-dazhe-u-sosluzhivtsev-rossiyskaya-armiya-i-maroderstvo/31839023.html?fbclid=IwAR3r_mXxeq6YTlC41N7vCCsqXukzs4046Kfo5oUB7BMtv_69ntRP6rrVt2c

Ксенофобия и зараженная еда. Дорогие друзья, на смену зараженным голубям сейчас последние две недели пришли страшные и нелепые слухи о том, как украинские диверсанты отравляют еду и сладости (в легком варианте просто украинские конфеты опасны для детей). Такие слухи распространяются и в родительских чатах, и в городских пабликах, а РИА новости публикует об этом сюжет за сюжетом. Я хочу написать об этом большой текст - и сделать целую публичную лекцию, чтобы показать, как работает ксенофобия в условиях войны. Поэтому если вы видели, читали, слышали истории про зараженную еду, а также читали об этом в прессе, поделитесь в комментариях или в личке. Большое спасибо!

Как рождаются на войне страшные истории и зачем они нужны. Надо сказать, что в ситуации войны происходит чудовищный всплеск агрессии, в том числе и вербальной: люди часто высказывают самые отвратительные угрозы и оскобления, так работает биохимия нашего мозга. Мы должны противника напугать. Контролировать это иногда очень сложно.

20 марта появился ролик Украины 24, в котором организатор частного (???) Мобильного госпиталя Геннадий Друзенко дает интервью. В конце довольно эмоциональной речи он говорит, что он дает приказ своим врачам кастрировать пленных, потому "они - тараканы". Друзенко за свои слова приносит извинения, но уже поздно.

Эту новость подхватывают российские госканалы. 2 апреля российский журналист Евгений Поддубный рассказывает (очень эмоционально) про российских пленных, которых обменяли, и которые вроде как кастрированы. На следующий день Поддубный публикует опровержение. "К счастью, информация о наших бойцах со специфическими увечьями после украинского плена не подтверждается. В Белгороде, как и в Севастополе такие случаи не зафиксированы."

Но слово не воробей. Последнее всемя все труднее российским СМИ объяснять, зачем нам нужна война, и. за что мы, собственно говоря, воюем. Сам того не сознавая, Друзенко сделал российской военной пропаганде большой подарок. Есть "доказательство намерения зверств". Эта высказывание Друзенко, поддержанное первой цитатой Поддубного (про его опровержение все тут же забыли), распространяют российские СМИ и в таком виде она спускается на низовой уровень коммуникации, в среду родительских и домовых чатов, на уровень grassroots.

И в процессе история трансформируется. На первом этапе мы имеем дело с крайне агрессивной, но все же угрозой. На втором - со общим свидетельством со слов медиков, впоследствии опровергнутых. На третим должен появится собственно сюжет. Сюжет требует одного героя, а не вообще "всех российских пленных" и сама история должна как-то развиваться. Должна быть концовка. И вот появляется история. Один солдат вернулся домой из плена. Повесился. Его начали обмывать, а он кастрированный. Это историю рассказывают от Курска до Хабаровска, и она становится аргументом в сетевых сражениях на стороне "партии войны".

Эти все истории совершенно отравительны, потому что войны отвратительны, и во время войн происходит варваризация, которую мы и наблюдаем в нашем 21 веке. Высказываются угрозы, совершаются насилие, причем и такое насилие тоже может быть, дальше рассказ о таком насилии типизируется, и уже рассказывается как типичный случаи про то, что "делают с нашими". Это использует пропаганда и делает рассказ типичным случаем. И так постепенно мы начинаем видеть в людях врагов и сами перестаем быть людьми.

Листовка/детское творчество на двери подъезда в Петрозаводске. Мы готовим онлайн-выставку граффити и антивоенного анонимного акционизма и это фотография, присланная читательницей, точно туда пойдет.

Анекдот про эмиграцию и немного лингвистики. Эмиграция (по крайней мере мысли о ней) стали частью нашей жизни. В первый месяц войны я замерила, как встречается слово релокация и эмиграция. За март "эмиграция" и ее производные в социальных сетях стали употребряться всего лишь в 2 раза чаще, зато релокация - в 6 раз. До войны слово релокация вообще редко встречалось. В чем тут трюк? в том, что эмиграция - это навсегда, а слово "релокация" содержит в себе прекрасную интенцию перемещения на время (мне тут в комментах пишут, что релокация - это из корпоративного жаргона айтишников и вокруг, и это слово подразумевает, что тебя переводят и за тебя твоя фирма все платит. Это все верно, но с началом войны глагол "релоцировались" стали использовать и те, кто с компаниям айтишников отношения не имел и, взяв семью и собаку, просто уехали сами по себе, без корпоративной помощи). Эмиграция пугает, релокация менее страшна. И люди стараются использовать менее пугающее слово, и при этом слово в русском языке - новое, что позволяет подчернуть уникальность ситуации для говорящего. Мы не эмигранты, уезжающие навсегда, а те, кто временно переезжает. До когда? на это отвечает анекдот:

Старый эмигрант спрашивает релоцирующегося:
- Вы на ПМЖ?
- Нет, что бы! я на ППЖ.
- А что такое ППЖ?
- "Пока Путин жив".

В обычной ситуации журналисты уже порвали бы баян (зачернуто) телефон, прося прокомментировать опрос про магию. Что такое "вера в сглаз и порчу"? Обычно это представление о том, что Марья Ивановна может сделать или подумать что-то и на работе премию не дадут. Наш мозг с трудом осознает случайность процессов вокруг нас и всячески предлагает нам объяснение случайностей через закономерности, причем направляет их на объяснение несчастий, которые с нами происходят. А еще мозг и культура эти несчастья экстернализируют. Если меня премии лишили, то это не потому, что я плохо работала, а потому что меня сотрудница на работе сглазила. Вера в сглаз - это такая подушка безопасности, предохраняющая от депрессии класса "я такая дура, потому что я дура". Одна наша собеседница в Вологодской области, узнав, что дочку муж бросил и ушел к другой, не обрушилась на дочь с попреками. О нет, она сказала: "Сейчас рыбную кость ей под порогом зароем, и мужа она нам вернет"

Мы временно снимаем добровольный обет молчания с нашего телеграм-канала, чтобы сообщить о важной новости - наконец-то вышел в свет очередной номер научного журнала "Фольклор и антропология города", который формально датируется ещё 2021 годом, имеет подзаголовок "Историческая память" и который почти полностью основан на материалах проектов "Историческая память городов" и "Народная история России".

Среди тем статей и публикаций номера:

- нарративы о чернобыльской катастрофе в Новозыбкове;

- столичная репутация города Луховицы;

- неофициальные названия парков и памятников в Рязани;

- пограничная жизнь Сортавалы и Советска;

- секреты притягательности монастырей в Переславле-Залесском и... многое другое.

Целиком новый номер можно скачать прямо из нашего канала, а отдельные статьи доступны через оглавление - https://ufajournal.ranepa.ru/home/archive/2021/615889/

Прочитала с утра анекдот и сначала подумала, что и не анекдот вовсе: "Басманный суд г. Москвы отменил итоги Евровидения и признал жюри конкурса террористической организацией".

В городе Омске, как и во многих других российских городах, нет метро. Его много лет обещали построить, но не построили. В таких случаях в городах возникает "воображаемое метро": люди придумывают станции, продают билеты, рисуют схемы, создают листовки и стикеры (пример такого свежего стикера из Омска вы видите - спасибо подписчице канала!), чтобы через воображаемое присутствие показать отсутствие. Это яркий пример неполитического символического сопротивления. Подробнее об этом рассказывает на Арзамасе антрополог Дарья Радченко

Воображаемое метро - подробную статью про это (научную) можно прочитать здесь.

С утра пораньше: подробности про доносы (Рассылка Медузы)
Кто, как, зачем. https://news.us5.list-manage.com/track/click?u=4ea5740c1fe71d71fea4212ee&id=1f89886b7a&e=20a47f3709

Шутка (оригинально с Пездузы, которую я не могу не перепостить, прошу прощения):

Следственный комитет заявил: круг подозреваемых в покушении на Соловьева сузился до 144 млн человек, у которых был мотив

ОТРАВЛЕННЫЕ РОССИЙСКИЕ ВЕЩИ
Родительские и домовые чаты затопила волна страшилок. Я не беру здесь прямые пропагандистские тексты типа «генетического оружия» или «зараженных птиц». Это именно «народные» панические предупреждения, которые ходят по ватсапам в виде устойчивых рассылок, иногда с вариациями (вместо Курск - Липецк). Конечно, это результат действия пропаганды и формирующего страха. В пропагандистских текстах главный враг – американцы, нацисты на территории Украины, совершающие какие-то общие, неконкретные действия. В этих же страшилках диверсанты совершают вполне конкретные действия – они отравляют и взрывают то, что находится вокруг рассказчиков, а главное – «угрожают нашим детям». Наверняка на этом месте читатель меня спросит, а зачем вообще изучать эту отвратительную ерунду. Потому что эти нелепейшие страшилки – симптом, показывающий степень заболевания. Нет, это исследование не поможет остановить войну. Но зато мы практически в прямом эфире видим, как создается и меняется образ врага силами родительских чатов. Обратите внимание, что частота таких рассылок увеличивается со временем: в конце апреля и в мае популярность рассылок про врагов, отравляющих все вокруг, возрастает. Чем дольше тянется война, тем больше людям надо верить в опасного врага. Плотность распространения зависит от географии – чем ближе к югу России и обстрелам, тем чаще встречаются.
Первая и основная группа – про заражение диверсантами, причем иногда в качестве диверсантов выступают и дети тоже.
1) Диверсанты заражают водоемы холерой. Чтобы спастись, надо лучше чистить зубы.
2) Украинские диверсанты разбрасывают бомбы, замаскированные под бытовые предметы: паспорта, книжки, айфоны. Одному мальчику уже оторвало кисть руки.
3) В Германии украинские девочки накормили отравленными конфетами русских девочек. Они в реанимации.
Еда, произведенная в Украине, опасна сама по себе. На самом деле этот текст – трансформированная рассылка прошлых лет.
4) В реанимации умер мальчик, выпивший украинского тархуна. Украинские сладости тоже опасны.
Две истории – о телесных увечьях и о теле как о товаре.
6) Украинцы отправляют раненных россиян или детей на органы.
7) Российский военный вернулся из плена, повесился, оказалось, что его кастрировали в плену.
Внезапно всплыл в родительских чатах синий кит. Сам текст легенды невероятно смешон.
7) Дети стремятся поставить на телефон ВПН. На самом деле это новая опасная игра, новый «синий кит», придуманная диверсантами: «Сейчас по интернету ходит новый аналог синего кита, дети прикрывают его за словом вэпээн или VPN (Very Painful Number) или iPv6. Устанавливая эту кодировку на свой гаджет, ребёнок становится вовлечен в игру, исход которой - в лучшем случае порезы на руках»
И наконец, последняя страшилка специально для оппозиционно настроенных товарищей, которые срывают патриотические Z или, не дай боже, делают из них нечто ужасное.
😎 В пропагандистские стикеры вставлены зараженные бритвы (чтобы противники режима порезались, когда будут срывать их)
Если вы знаете другие городские легенды или варианты этих, пожалуйста, поделитесь!

ДИНАМИКА СЛУХОВ ПРО ОТРАВЛЕННЫЕ ВЕЩИ. На графике - результат анализа 13301 текста городских легенд, которые оказались на поверхности социальных медиа из подводных глубин ватсапа. Как мы видим, чем дольше длится война, тем опаснее повседневная жизнь.