Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
О чем говорила «НеМосква» 11 июня. Подводим итоги среды:
🔸Кукуха стала талисманом психбольницы в Челябинске;
🔸На проблемы с мобильным интернетом начали жаловаться жители из разных городов Сибири;
🔸Леонида Волкова заочно приговорили к 18 годам лишения свободы;
🔸Льва Шлосберга отправили под домашний арест на два месяца;
🔸«Новые люди» предлагают регионам устанавливать свои правила для мигрантов — вплоть до комендантского часа;
🔸Самарская художница Ирина Измайлова получила 20 лет колонии за «госизмену» и «хранение взрывчатки»;
🔸С 1 июля в регионах повысятся тарифы на услуги ЖКХ;
🔸Погорелец Юрий Балабонкин закупил стройматериал для дома. С деньгами помогли интернет-пользователи.
А также читайте текст «Регионального Аспекта» о том, как и за что власть начала преследовать патриотов в Курской области.
Не забудьте посмотреть наш видеовыпуск, в котором, как всегда, все самое важное ▶️⬆️
Здорово, что вы остаетесь с нами, несмотря ни на что! Подписывайтесь на «Говорит НеМосква», читайте новости из регионов каждый день, делитесь ими с родными и друзьями!
🔸Кукуха стала талисманом психбольницы в Челябинске;
🔸На проблемы с мобильным интернетом начали жаловаться жители из разных городов Сибири;
🔸Леонида Волкова заочно приговорили к 18 годам лишения свободы;
🔸Льва Шлосберга отправили под домашний арест на два месяца;
🔸«Новые люди» предлагают регионам устанавливать свои правила для мигрантов — вплоть до комендантского часа;
🔸Самарская художница Ирина Измайлова получила 20 лет колонии за «госизмену» и «хранение взрывчатки»;
🔸С 1 июля в регионах повысятся тарифы на услуги ЖКХ;
🔸Погорелец Юрий Балабонкин закупил стройматериал для дома. С деньгами помогли интернет-пользователи.
А также читайте текст «Регионального Аспекта» о том, как и за что власть начала преследовать патриотов в Курской области.
Не забудьте посмотреть наш видеовыпуск, в котором, как всегда, все самое важное ▶️⬆️
Здорово, что вы остаетесь с нами, несмотря ни на что! Подписывайтесь на «Говорит НеМосква», читайте новости из регионов каждый день, делитесь ими с родными и друзьями!
Календарик НеМосквы
В Лондоне умер 63-летний русский поэт и публицист Николай Огарев. Друг и сподвижник Герцена, издатель «Колокола».
Минует бури череда,
И жизнь светлее разольется;
Но скучно ждать нам, господа,
Пока вся туча пронесется
Родился в 1813 в Петербурге, в дворянской семье. В 2 года потерял мать — умерла от горячки. Рос в Инсарском уезде Пензенской губернии (ныне — Мордовия), куда отец уехал с ним из столицы.
В 10 познакомился в Москве с Герценом. В 14 вместе поклялись посвятить жизнь борьбе за свободу.
В 19 окончил Московский университет вольнослушателем. По настоянию отца поступил на службу в Московский главный архив. Еще во время учебы в университете организовал политический кружок для студентов. С тех пор был под полицейским надзором.
В 21 впервые арестован. Благодаря связям семьи, отпущен «на поруки».
Вскоре арестован повторно — из-за писем, написанных «в конституционном стиле». Четыре года провел в ссылке — на службе в канцелярии пензенского губернатора.
О! годы светлых вольных дум
И беспредельных упований!
Где смех без желчи? пира шум?
Где труд, столь полный ожиданий?
Ужель совсем зачерствел ум?
Ужели в сердце нет желаний?
Друзья! Ужели в тридцать лет
От нас остался лишь скелет?
В 1840 отправился за границу, где прожил шесть лет. Слушал курс лекций в Берлинском университете.
Вернувшись в 33, поселился в своем пензенском имении. Тогда же освободил от крепостной зависимости 1800 крестьян села Белоомут (Подмосковье) — наследство, доставшееся по линии матери. Простил им долги, наделил землей. Пытался организовать коммуну — построил винокуренный завод, писчебумажную и суконную фабрики, — но разорился, и от миллионного состояния осталось только имение.
Но я в России, милый друг,
Как жук, привязанный за ножку,
Могу летать себе вокруг
И недалёко и немножко
В 1850 обвинен пензенским губернатором в участии в «коммунистической секте» и снова арестован. Несколько лет провел вдали от столиц, в своем имении в Симбирской губернии (Ульяновская область).
Кто ж уцелел? Да, редкий тот,
Кто мог в себе сквозь сон и гнет
Спасти завет страдальцев сильных,
Людей повешенных и ссыльных
В 1856 эмигрировал в Великобританию. В Лондоне вместе с Герценом возглавил Вольную русскую типографию, издания которой запрещались в России. В их числе — еженедельник «Колокол». Подпольно его читали и в России. Императорская библиотека закупала номера через посольство или конфисковывала на таможне.
Попы ли церкви, иль попы свободы —
Все подлецы. Всех к черту! Что нам в них?
Наместо этих иноков бесплодных
Давайте просто нам — людей свободных
Участвовал в создании революционной организации «Земля и воля». Разработал программу отмены крепостного права путем революции.
Я гильотину ввел бы вновь
Вот исправительная мера!
Но нет ее, и только в них
Могу я бросить желчный стих
Автор нескольких поэм и множества стихотворений.
Подчас, не знаю почему,
Меня страшит моя Россия;
Мы, к сожаленью моему,
Не справимся с времен Батыя —
У нас простора нет уму,
В своем углу, как проклятые,
Мы неподвижны и гнием,
Не помышляя ни о чем
По официальной версии, умер во время припадка падучей — упал в канаву, сломал ногу и спинную кость. По неофициальной — вероятно, во время драки со своей подругой, англичанкой Мэри Сэтерленд.
Порой и я — известно вам,
Люблю одну, две, три бутылки.
Но я боюся за одно:
Ну надоест нам и вино?
Тогда что делать? Час избрав,
Ступай в деревню, мой приятель,
Агрономических забав
Усердный сделайся искатель,
Паши три дня и будешь прав
В Лондоне умер 63-летний русский поэт и публицист Николай Огарев. Друг и сподвижник Герцена, издатель «Колокола».
Минует бури череда,
И жизнь светлее разольется;
Но скучно ждать нам, господа,
Пока вся туча пронесется
Родился в 1813 в Петербурге, в дворянской семье. В 2 года потерял мать — умерла от горячки. Рос в Инсарском уезде Пензенской губернии (ныне — Мордовия), куда отец уехал с ним из столицы.
В 10 познакомился в Москве с Герценом. В 14 вместе поклялись посвятить жизнь борьбе за свободу.
В 19 окончил Московский университет вольнослушателем. По настоянию отца поступил на службу в Московский главный архив. Еще во время учебы в университете организовал политический кружок для студентов. С тех пор был под полицейским надзором.
В 21 впервые арестован. Благодаря связям семьи, отпущен «на поруки».
Вскоре арестован повторно — из-за писем, написанных «в конституционном стиле». Четыре года провел в ссылке — на службе в канцелярии пензенского губернатора.
О! годы светлых вольных дум
И беспредельных упований!
Где смех без желчи? пира шум?
Где труд, столь полный ожиданий?
Ужель совсем зачерствел ум?
Ужели в сердце нет желаний?
Друзья! Ужели в тридцать лет
От нас остался лишь скелет?
В 1840 отправился за границу, где прожил шесть лет. Слушал курс лекций в Берлинском университете.
Вернувшись в 33, поселился в своем пензенском имении. Тогда же освободил от крепостной зависимости 1800 крестьян села Белоомут (Подмосковье) — наследство, доставшееся по линии матери. Простил им долги, наделил землей. Пытался организовать коммуну — построил винокуренный завод, писчебумажную и суконную фабрики, — но разорился, и от миллионного состояния осталось только имение.
Но я в России, милый друг,
Как жук, привязанный за ножку,
Могу летать себе вокруг
И недалёко и немножко
В 1850 обвинен пензенским губернатором в участии в «коммунистической секте» и снова арестован. Несколько лет провел вдали от столиц, в своем имении в Симбирской губернии (Ульяновская область).
Кто ж уцелел? Да, редкий тот,
Кто мог в себе сквозь сон и гнет
Спасти завет страдальцев сильных,
Людей повешенных и ссыльных
В 1856 эмигрировал в Великобританию. В Лондоне вместе с Герценом возглавил Вольную русскую типографию, издания которой запрещались в России. В их числе — еженедельник «Колокол». Подпольно его читали и в России. Императорская библиотека закупала номера через посольство или конфисковывала на таможне.
Попы ли церкви, иль попы свободы —
Все подлецы. Всех к черту! Что нам в них?
Наместо этих иноков бесплодных
Давайте просто нам — людей свободных
Участвовал в создании революционной организации «Земля и воля». Разработал программу отмены крепостного права путем революции.
Я гильотину ввел бы вновь
Вот исправительная мера!
Но нет ее, и только в них
Могу я бросить желчный стих
Автор нескольких поэм и множества стихотворений.
Подчас, не знаю почему,
Меня страшит моя Россия;
Мы, к сожаленью моему,
Не справимся с времен Батыя —
У нас простора нет уму,
В своем углу, как проклятые,
Мы неподвижны и гнием,
Не помышляя ни о чем
По официальной версии, умер во время припадка падучей — упал в канаву, сломал ногу и спинную кость. По неофициальной — вероятно, во время драки со своей подругой, англичанкой Мэри Сэтерленд.
Порой и я — известно вам,
Люблю одну, две, три бутылки.
Но я боюся за одно:
Ну надоест нам и вино?
Тогда что делать? Час избрав,
Ступай в деревню, мой приятель,
Агрономических забав
Усердный сделайся искатель,
Паши три дня и будешь прав
Священник Вадим Перминов мнется на пороге храма Иоанна Предтечи. Говорит, что не хочет привлекать к себе лишнего внимания, а затем все же решается, набирает в грудь побольше воздуха, как перед погружением, и открывает тяжелую дверь. Церковь изнутри заливает солнечный свет.
— А вы разрешение у батюшки брали? — прихожанка в платке строго смотрит на фотографа, который успел сделать пару кадров.
Отец Вадим прослужил здесь двадцать лет: венчал, крестил, отпевал. Сегодня зашел как обычный прихожанин — купил свечку и постоял у алтаря. Продавщица в церковной лавке узнала его, наклонилась через прилавок и прошептала: «Возвращайтесь. Мы вас очень ждем». Через пару минут вышел в растерянности: место осталось прежним, но он в нем чужой. Теперь, чтобы фотографировать в церкви, разрешение нужно спрашивать не у него.
Летом прошлого года отец Вадим отказался читать молитву с упоминанием «победы» в войне и лишился прихода. С тех пор — без работы и планов.
«НеМосква» рассказывает, как священник ищет свое место в маленьком городе — и в мире, что «во зле лежит».
Читайте его историю целиком по ссылке: https://storage.googleapis.com/qurium/nemoskva.net/2025-06-10-svyashhennik-v-nevesomosti.html
— А вы разрешение у батюшки брали? — прихожанка в платке строго смотрит на фотографа, который успел сделать пару кадров.
Отец Вадим прослужил здесь двадцать лет: венчал, крестил, отпевал. Сегодня зашел как обычный прихожанин — купил свечку и постоял у алтаря. Продавщица в церковной лавке узнала его, наклонилась через прилавок и прошептала: «Возвращайтесь. Мы вас очень ждем». Через пару минут вышел в растерянности: место осталось прежним, но он в нем чужой. Теперь, чтобы фотографировать в церкви, разрешение нужно спрашивать не у него.
Летом прошлого года отец Вадим отказался читать молитву с упоминанием «победы» в войне и лишился прихода. С тех пор — без работы и планов.
«НеМосква» рассказывает, как священник ищет свое место в маленьком городе — и в мире, что «во зле лежит».
Читайте его историю целиком по ссылке: https://storage.googleapis.com/qurium/nemoskva.net/2025-06-10-svyashhennik-v-nevesomosti.html
Клубничная луна над Таманским полуостровом
Клубничная луна — это народное название июньского полнолуния. Оно не связано с цветом луны и не означает, что луна становится розовой или красной.
Название пришло из традиций коренных народов Северной Америки. Для них июньское полнолуние совпадало с сезоном сбора клубники, поэтому его так и назвали — Strawberry Moon.
Фото: Владимир Задумин
Если хотите, чтобы ваши фото появились в рубрике #красивое_немосква, присылайте их нам в @konkursy_nemoskva_bot.
Клубничная луна — это народное название июньского полнолуния. Оно не связано с цветом луны и не означает, что луна становится розовой или красной.
Название пришло из традиций коренных народов Северной Америки. Для них июньское полнолуние совпадало с сезоном сбора клубники, поэтому его так и назвали — Strawberry Moon.
Фото: Владимир Задумин
Если хотите, чтобы ваши фото появились в рубрике #красивое_немосква, присылайте их нам в @konkursy_nemoskva_bot.